Фрейлина специального назначения
Шрифт:
Я вопросительно посмотрела на нее, разговаривать же в строю нельзя. Хотя на строй мы сейчас точно не похожи, так, шесть баб, хаотично следующих по бескрайнему полю за дядькой в мантии цвета хаки.
Нелепым движением, на ходу, прыгая на одной ноге, девушка начала снимать с себя сначала один валенок, а потом второй и протягивать мне.
Я отмахивалась и отнекивалась, мол, а сама-то ты как пойдешь после этого.
Пампушечка, понимая мои сомнения, так же молча указала мне на свои ноги, и я увидела…
«Божечки, бедненькая, как же ты шла-то по жаре такой?!»
На ногах девушки красовались
Поэтому обувку я приняла. По моим прикидкам идти было еще долго, а если помощь мне предложили, то отказываться глупо.
– За то, что от этих «куриц» меня пыталась защитить, – одними губами прошептала моя спасительница.
Надев валенки, я испытала противоречивые чувства. С одной стороны, по размеру они немного маловаты и в них жарко, а с другой стороны, я больше не ощущала режущей травы. И, о да, это было прекрасно!
Разноцветная в берцах наш маневр оценила и, показав нам одобряющий жест – большой палец вверх, расплылась в довольной улыбке.
Просто ей от тупых гламурных «куриц» тоже перемывка косточек досталась, и теперь по ее пирсингованному лицу блуждали явно недобрые планы будущей мести.
Вот так и шли вшестером, и каждая знала, что дойдут только пятеро.
«А давайте вы двух этих куриц лучше выгоните? – так и хотелось предложить «Хоттабычу» альтернативу. – Ну зачем вам такие коленотравмированные барышни в приличном учебном заведении? Вы же не куртизанок на улицу красных фонарей готовите? Вы только посмотрите на их накачанные силиконом губы, нарощенные ресницы и отсутствие печати ума на лице».
Шла я такая в валенках по полю, в грязном белом платье, мысленно злословила, и тут… БАЦ!!!
– Все, мы пришли, – заявил декан.
Пока я тупила и понимала, что сейчас одну из нас выкинут на фиг, крашеная блондиночка удивленно воскликнула вслух:
– А как же десять километров?
«Ой, дура! – ну зачем же…» – Я аж скривилась, прям обидно. Потому что поняла, кого сейчас отправят домой. Ну не разрешал нам «Хоттабыч» говорить, не было команды «голос».
– Эля, – «Хоттабыч» пристально посмотрел на меня. – У тебя такое говорящее выражение лица, наверное, есть что сказать.
«Блин, вот у кого-то язык враг, а у меня еще и фейс!» Но делать нечего, ко мне же обратились, значит, надо ответить. И нет бы ответить: «Никак нет, сказать мне нечего!», но повышенное чувство справедливости, видимо, тоже мой злостный враг.
– Ну, я… – промямлила я, подбирая слова, чтобы как-то выгородить блондинку.
– Что ты? – с ехидным выражением лица подбодрил Преображенский.
– Не выгоняйте ее, пожалуйста, – решила все же выговориться, указывая в сторону блондинки. – По ней же видно, что она хорошая. И всю дорогу молча шла, не жаловалась, дисциплину не нарушала. Ну, под конец только не сдержалась и ляпнула. Каждый ведь может оступиться!
Все девчонки уставились на меня как на очумевшую, даже «курицы» рты раззявили.
– А ты с чего вообще взяла, что я ее выгонять буду? – елейным голосом вопросил «Хоттабыч».
– Так вы сами сказали! – Теперь уже я ничего не понимала и начала чувствовать себя полной дурой.
Сделав неуловимое движение рукой в сторону
За несколько мгновений обычная среднестатистическая, выкрашенная и ничем не примечательная девица стала превращаться в эдакую секс-бомбу. Ну, Памела Андерсон, ей-богу. Сейчас перед нами стояла мечта любого садомазохиста – высокая, с пятым размером груди блондинка, одетая в облегающий комбинезон из черной, как смоль, кожи, в высоких ботфортах на двадцатисантиметровой платформе и с огненной плетью в руках.
«Очуметь! – ну а больше слов нет. – Это кто такая? Эй, челюсть, вернись на место!»
– Позвольте представить вам преподавателя физкультуры в нашей Академии – Трою Александровну. Здесь она с нами в качестве сопровождающей, члена приемной комиссии и охраны. И ах да, девушки, теперь можете задавать свои вопросы.
УГУ! У меня вот уже двести вопросов, и первый – у ВАС ВСЕ ПРЕПОДЫ ТАКИЕ? Просто каждая выпуклость Трои, обтянутая в черную кожу, ярко переливалась на солнышке бликами, подчеркивая эту и без того выдающуюся натуру. И второй вопрос: чему нас может такая учительница научить – у шеста ходить?
Видимо, подобные мысли были у всех, и только гламурные курицы отличились:
– А это такая униформа в Академии? – спросила кучерявая брюнетка в розовой кофточке и с отвратительно глубоким вырезом декольте. – А нам такую выдадут?
Троя скептически смерила взглядом сначала первую гламурную глупость, а потом ее подружку – такую же брюнеточку в ярко-зеленой футболке, только волосы у этой были выпрямлены и залиты ведром лака.
– Мне они не нравятся, – указывая плетью на «куриц», обратилась преподавательница к Преображенскому, – сдохнут же после первого марш-броска. Неужели повыносливее никого не нашлось, вот хотя бы как эта, – кивая на разноцветную в берцах. – Или эта? – на мою спасительницу-пампушку.
Меня характеристикой Троя обошла, и это, несомненно, обрадовало, что-то показалось мне очень опасным в шикарной даме. В чем я тотчас же убедилась.
Неожиданно фигуристая красотка напряглась, принюхалась, отчего ее прекрасный тонкий греческий носик пошел морщинками, а затем, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, оттолкнулась с невероятной силой от земли, сделала в воздухе тройное сальто и приземлилась в пяти метрах от места, где только что находилась.
Приземлилась эффектно, на одно колено, а затем резко выбросила свою огненную плеть вперед. Обжигающие хвосты оружия взмыли в воздух, настигая и закручиваясь вокруг еще недавно невидимого мужчины. Послышался отчаянный крик боли.
Поймав единожды в захват, плеть отказывалась расставаться с жертвой без указа на то хозяйки. Поэтому сейчас незнакомый мужчина корчился от боли и ожогов, которые ему ежесекундно дарило огненное оружие.
Троя подошла к добыче, скептически осмотрела незнакомца, извивающегося у ее потрясающе стройных ног, и равнодушно произнесла:
– Господин Арвенариус, кто подготавливал безопасность этой площадки для телепортации?
– Глеб, кажется.
– Понятно, – загадочно протянула физкультурница. – Значит, опять своих зелий в лаборатории нанюхался и все самое важное прошляпил.