Фридл
Шрифт:
Фиртель очень мил, ужасно нервен, если бы он успокоился, это было бы чем-то сверхъестественным. Позавчера у него был литературный вечер; я, к сожалению, болела, а Франц был и вернулся в полном восторге. Салка 3 дня назад сыграла Медею. Она великая актриса, а человек просто невероятный, мягкая, трудолюбивая, блистательная.
Мне рекомендовал вас Шлеммер. Сказал, что вы вдвоем способны создать умопомрачительную по объему сцену – симбиоз архитектуры и живописи. Берем быка за рога! Читаем пьесу! Это займет не больше часа.
Я вас оставлю, – сказала Салка. – Бертик мне
Фиртель приносит бутылку шнапса, хлеб, сало и соленые огурцы. За «Пробуждение»!
Думаю, это должны быть два яруса – «сознание и подсознание», между ними лестница – «состояние между сном и явью». Фиртель налил по второй.
Перенесем на сцену интерьер вашей квартиры, – смеется Франц. – Однако к вашему предложению стоит прислушаться. Образ, возникший спонтанно, как правило, верен. У нас с Фридл так и получается. Ей как стукнет в голову что-то ну совершенно нелогичное, я начинаю сопротивляться. Ищу другие пути. В результате прихожу к ее замыслу, только с черного хода.
Франц заливает. Мы никогда не работали вместе, разве что приглашение на концерт Эмми Хейм я выполнила по его заказу, да и то ему не понравилось.
Пьеса в одном акте, пять действующих лиц: Он, Она, Оно, Хозяин, Работник. Плюс неолицетворенные Массы. Это не массовка, а шумы: визг, скрежет, голоса.
Комната в гостинице. Две кровати рядом; напротив – двустворчатая дверь. На задней стене между высокими окнами – зеркало. Вещи и одежда разбросаны по стульям и тумбочке.
Только что мы там были. Платье на полу, белье под кроватью, вещи из саквояжа выброшены на пол – я искала заколку для волос.
ОН (берет ее за руку, нежно, но беспокойно). Ты чего проснулась?
ОНА проводит рукой по виску и волосам, влезает в шлепанцы.
ОН (быстро поднимаясь, резко). Что ты там высматриваешь?
Мне тоже что-то снилось, я вскочила с постели, выпила воды из крана. В комнате было душно. Я пыталась открыть окно, но ручка не поворачивалась, и Франц спросонья выдрал ее с мясом из рамы. Мы так хохотали оба! Сумасшедшая ночь…
ОН (ворчливо). Здесь душно. Будем наконец разумны. (Идет к окну.)
ОНА хочет его остановить, но, обессиленная, подвигается к краю кровати и, склонившись над полом, глядит на пятно, где ОН стоял.
ОН (тянет занавеску и оборачивается). Ну и? Есть там что?
ОНА взглядывает в окно и плотнее закутывается в одеяло.
ОН (рука на ручке окна). Замерзла?
ОНА. Ночь влажна.
ОН (смущенно глядя). Мы здесь в безопасности. (Идет к ней, пытается уложить ее в постель.)
ОНА (сопротивляется). Нет! Нет!
ОН. Тебе что-то приснилось.
ОНА (неохотно
ОН (садится на кровать). Так давай спать дальше.
Спать? Мы должны что-то решить, срочно, с чем мы явимся к Фиртелю? Франц бреется, оттянув пальцем нос, очень смешно смотреть на мужчин во время бритья, они так сосредоточены.
ОНА (глядит в окно, без страха, с любопытством, утверждаясь в собственной правоте). Но все-таки что-то е с т ь!
ОН (недовольно). Ну что?! Что там должно быть?
ОНА (одержимо): Да… вот именно… где должно?.. (Глядит в зеркало и поправляет волосы; в ужасе отшатывается.) О, как я выгляжу! Как я выгляжу!
Франц перед зеркалом, спрыскивает лицо одеколоном, шлепает ладонями по щекам. Я не вижу себя в зеркале, ростом не вышла. Франц приподымает меня за подмышки. Теперь вижу. Мятая кожа, нижние веки припухли. У нас есть десять минут? Лучший способ привести себя в порядок – лечь и положить на лицо полотенце, намоченное в холодной воде. Этому меня научила Шарлотта. Полотенце быстро нагревается. Может, у меня жар?
ОН (злясь). Оставь зеркало!
ОНА (прижимает ладони к вискам). Это не я.
ОН (становится перед ней и заслоняет зеркало). Так кто же?!
ОНА (повторяет). Да… кто…?
ОН (взрывается). Черт подери! (Сдерживает себя и топает ногой.) Ничто!!
ОНА (взирает на него в ужасе). Ничто! Ничто!
ОН (взяв себя в руки). Ты меня просто сводишь с ума! Твой бред…
ОНА отшатывается от него.
ОН (отпускает ее и беспомощно в ужасе глядит вокруг себя). Что? Что?
ОНА (утомленно). Ты меня душишь.
ОН (вне себя, бегает по комнате). Нет! Нет! Нет! (Стоит посреди комнаты.)
ОНА (с тупым упрямством). Открой окно.
ОН (колотит по окну кулаками). К черту! (Рвет на себя двумя руками ручку окна.) Да!!! (Окно грохается на него, стена между окнами проламывается, зеркало валится в комнату, разбиваясь.)
Я смотрю на Франца, тот спокойно слушает, словно это не про нас. Но ведь и действительно не про нас. Это пьеса Штрамма, 1914 года, а мы познакомились в 1917-м, у Иттена. Стену мы, разумеется, не проламывали. Но ручка!
ОН швыряет ручку в обломки и разражается диким хохотом.
И на Франца напал хохот…
ОНА (дрожа от ужаса). О! О! ты! ты! ты! ты! Ты страшен! страшен! Ты!
(Голоса, крики, шум снаружи и в доме.)