Фрилансер. Битва за будущее
Шрифт:
Андрюша на такое только кивнул, спорить не стал. Я это также отдельно отметил. Как и его ещё более довольную и ещё более покровительственную улыбку будущего друга.
— А завод в Техасе? — А это спросил сеньор Серхио. — Насколько я поднял справки, они тоже делают подобное.
— Да, это самый современный завод Империи, — кивнул атомщик. — И что хорошо для разведок, находится не на континенте. Они способны сделать такое, тем более, что Техасу не нужно столько энергии, сколько континенту, он энергопрофицитный. Но тогда усложнится логистика Техас — Союз, да и если честно, банды Империи «крышуют» в фавелах, а тут совсем иной уровень. Да, не стоит отметать версию с поставками их Техаса, но я считаю её маловероятной.
— Есть вероятность, что это некто построил обогатитель специально под наш проект? —
— И такой возможности не исключаю, — покачал головой атомщик, — но и тут склоняюсь к мысли что нет. Вопрос экономики, ваше высочество. Слишком дорого строить ради подобного проекта в несколько тонн производство с нуля. Не надо недооценивать его масштабы — подготовка, электролиз, и главное утилизация ртутных соединений — там всё очень непросто. То есть, завод по производству ста тонн в год будет не сильно дороже завода на одну тонну в год, при стократной разнице в прибыли, ваше высочество. Скорее это может быть что-то военное, под списание, переделанное под наш процесс на закате карьеры — чтобы не отвлекать серьёзные производства. Но мы занимаемся больше атомом, а тут химия, или скорее физическая химия. Существует много процессов, которые можно под наш процесс переделать с минимальными затратами. Мы не можем дать точного ответа, где это сделано.
— Урумчи, — произнёс Адриано, глядя в столешницу. Видно, атомщик его достал. — Четвёртый национальный центр атомных исследований Срединной республики. Реактор А-108Н.
— Этот реактор закрыт, — с ехидцей парировал атомщик. — Скоро тринадцать лет как.
— Реактор — да, — кивнул Манзони. — Но лазерный изотопный разделитель вполне может работать. Да, дорого, это не деление гелия на третий и четвёртый изотоп, не отобьётся, но если учесть, что под Урумчи одна из тридцати шести термоядерных установок Поднебесной, принадлежащая не частникам, а государству, которая стабильно показывает профицит по энергии, то есть превышение производства энергии над потреблением…
— Продолжай! — оживилась Фрейя, резко нахмурившись. Очарование крутых терминов, которым загрузил её атомный инспектор, рукой сняло.
— Сам реактор введён в эксплуатацию в 2408 году, — продолжил Адриано под злой взгляд атомщика. — Назначение — опытные процессы по заданию военных. Один из используемых компонентов — гелий-три высокой чистоты. Тот, что используют космические корабли — слишком грязный. Потому там была построена стадия подготовки — установка лазерного разделения. Очень маломощная, под нужды маленького реактора, но военные нигде в мире денег не считают, если это нужно. В 2434 году реактор выведен из состава национального центра, законсервирован, но не закрыт и не демонтирован. И судя по тому, что народ ездит туда на работу как ни в чём не бывало, огни офисной надземной части объекта ночью горят как полагается, и энергопотребление объекта велико, они что-то выпускают.
— При закрытом неработающем реакторе… — потянул сеньор Серхио, забарабанив пальцами по столу.
— Так-так так!.. — А это подобрался уже я. Фрейя, что-то во мне почувствовав, пристально сощурилась, гадая, что за мысли меня посетили. Атомщик снова попытался что-то возразить, но Фрейя подняла руку, останавливая его. А с королевами, как известно, не спорят. Будущий друг, посмотрев отчего-то на мою персону, продолжил:
— Сеньор инспектор вас… Дезориентировал. Не скажу, что соврал, но довёл до сведения не всю информацию. Знаете, какая реальная чистота образцов по литию? Во всяком случае в тех трёх пробирках, что переданы нам? Разница в пятом знаке после запятой! В пятом! — подчеркнул он, сверкнув глазами. — Хотя для бомбы достаточно третьего.
— Это девяносто девять целых, девятьсот девяносто сколько-то тысячных? — уточнила высочество. — А у нас — стотысячных?
— Да. — Адриано кивнул. — Ртутный процесс применяется для обогащения, как самый дешёвый. Тут сеньор прав. Вот только ни один ртутный завод не станет делать пятый знак, когда можно довести до третьего. Есть и другие методы, но они скорее лабораторные, а у нас всё же хоть и мелкое, но промышленное производство, так что остаётся только лазер. Да, дорого. Капец как дорого! И энергозатратно. Но только если у тебя
— Зашибись! — А это, разумеется, я. — Разведка с нами есть? Представители Первого управления? Есть у кого спросить? — Картинно заозирался. Но нет, чудес не бывает — тут промах, от Agencia Intelligencia сегодня на заседании никого. — Но, полагаю, Атомнадзор хоть какую-то информацию имеет, чтобы это подтвердить или опровергнуть?
— Этот реактор в Урумчи существовал, — кивнул старикан атомщик. — Но уже тринадцать лет как остановлен и законсервирован, сеньор Манзони полностью прав. Но проверки показали, что там ничего нет — там была наша комиссия. Мы пускаем инспекцию международного состава на свои объекты, Россия, Империя и Союз нас, тоже в международном составе — на свои, — пояснил он для всех, кто не в курсе. Фрейя в курсе — скупо задумчиво кивнула. — Это точные данные, реактор закрыт.
Адриано фыркнул.
— Разумеется, закрыт. Точнее законсервирован. Но говорю же, блок подготовки может преспокойно работать и при закрытом реакторе. Что, возможно, и делает. — Повернул голову ко мне. — Хуан, у нас нет таких возможностей к глубокой проверке, как у государства, мы всё же больше по шпионажу отраслевому, промышленному. Проверять завод придётся вам. Но то, что такая установка существует, и для каких целей была создана, знают все — это общедоступная информация. Да, это Поднебесная. И Урумчи. Без вариантов. Потому, что вторая такая установка находится в Дубне, третья в Димитровграде, четвёртая под Сан-Паулу, пятая в Ухане, которую мы отбросили как маловероятную, и, наконец, шестая — в Санта-Катарине, у нас, на Венере. И я сомневаюсь, что шкодили русские или имперцы. А наши вообще в пролёте — нет смысла тащить литий на Землю, чтобы там банды смогли вернуть его обратно на Венеру. И повторюсь, эту информацию, Хуан, с вашими ресурсами элементарно проверить.
— Тревожная кнопка! — выкинул руку вперёд я. Фрейя уже подзабыла такую команду, ибо Борхеса мы арестовывали давно, в прошлой (как теперь кажется) жизни. Но спустя секунду поняла, и кнопку нажала.
Ангелы ввалились ещё через пару секунд. Растерянные, злые, винтовки наизготовку. У всех присутствующих хватило ума сидеть без движения, включая меня. Врывающиеся в кабинет по тревоге представители корпуса даже со мной шутить не будут. И только когда охрана, наставив на всех оружие, замерла, оценив обстановку — что высочеству ничего не угрожает, я вежливо попросил:
— Девочки, этого человека в казематы дворца. Для вдумчивой беседы, но без лишней жестокости. Он может быть не виноват в злонамерении, просто позволил себе расслабиться и подойти к поручению главы государства спустя рукава.
Двойка старых дев обошла стол и быстро скрутила указанного мною инспектора.
— Что вы… Что вы себе позволяете? Как такое возможно? Я же…- Растерянность, ошарашенное выражение лица.
— Сеньор! — Я не повышал голоса, но все сидящие, кроме дона Козлова, повтягивали головы в плечи. — Сеньор, вы — Атомнадзор Венеры. Именно ВЫ должны давать её высочеству и её величеству самую полную оперативную информацию по любой проблеме в своей области. И вам ясно сказали, под подписку, раскрыв карты: кто-то хочет сделать на планете бомбу. Серьёзную бомбу. В итоге вы рассказываете сказки белого бычка, кто это мог быть на основании логики. Что мы и сами прекрасно понимаем — с логикой пока дружим. Нам нужны факты и экспертная оценка. ЭКСПЕРТНАЯ, сеньор, а не аналитика от службы безопасности. И нам её предоставляет ЧАСТНАЯ компания, радеющая прежде всего о собственных интересах и не имеющая отношения к государству. Вы не находите это достаточным основанием для своего задержания?