Фронт без линии фронта
Шрифт:
из крупнейших газет Третьего рейха предоставляла свои страницы для таких
смелых по тем временам высказываний!
К еще более решительным выводам на этот счет пришел кандидат
исторических наук Ю. Орлов, изучающий деятельность Зорге-журналиста: "В
своих корреспонденциях, -- пишет он, -- Зорге рассказывал о событиях,
которые оказались прологом ко второй мировой войне. В них нашло свое
отражение то, что внутренне переживал, но не мог открыто высказать
его ненависть к войне и фашизму. И хотя основным в деятельности Зорге была
разведывательная работа, но и как журналист он оставался борцом за то
великое .дело, за которое отдал жизнь".
Марка "Франкфуртер цейтунг" обеспечивала ему твердое положение в
обществе, но не избавляла от многих неприятностей, с которыми, впрочем,
сталкивался любой иностранец, попавший в Токио.
Условия, в которых пришлось работать в Японии, Зорге описал в одном из
своих донесений: "Трудность обстановки здесь состоит в том, что вообще не
существует безопасности. Ни в какое время дня и ночи вы не гарантированы от
полицейского вмешательства. В этом чрезвычайная трудность работы б данной
стране, в этом причина того, что эта работа так напрягает и изнуряет".
Однажды в Токио приехал любящий путешествовать известный немецкий
писатель Фридрих Зибург. Он попросил Зорге сопровождать его в поездках по
Японии. Позже Зибург писал в своем очерке:
"В тех двух или трех поездках в провинцию, которые совершили мы с
Зорге, было много полицейских в униформе и в штатском, находившихся вблизи,
контролировавших нас, втягивавших в разговоры чуть ли не насильно... В
большинстве это были те вопиюще незаметные молодые люди, которые всегда с
удовольствием принимали мои визитные карточки. Их я в первые же дни после
приезда по настоятельному совету Зорге заказал в японской типографии.
Служащий тайной полиции изучал обычно визитную карточку так, будто это
стоящий документ, кивал довольный и исключительно вежливо просил разрешить
ему задержать эту карточку... Мы с Зорге... ездили в Киото, в Нару и Ямаду,
где осматривали священные гробницы. В поездах все время появлялись личности,
которые заговаривали с нами на ломаном английском или немецком и просили
наши визитные карточки. На вокзале в Ямаде нас остановила целая группа
одетых в униформу полицейских; кланяясь и втягивая в себя воздух, они
сфотографировали нас..." Зибург посмеивается и удивляется на каждом шагу.
Зорге относится к слежке за собой вполне серьезно. Он не удивляется.
Еще 7 января 1934 года Зорге сообщил в Москву: "Я особенно не боюсь
больше постоянного
что знаю каждого в отдельности шпика и применяющиеся каждым из них методы.
Думаю, что я их всех уже стал водить за нос".
Перед Рихардом Зорге стояла задача -- "глубокое врастание в немецкие
круги". Этими "кругами" было прежде всего германское посольство в Токио.
Спустя какое-то время его сотрудники стали считать за честь принимать у себя
известного журналиста. Из многочисленных знакомств, завязанных Зорге,
наиболее перспективным оказалось знакомство с Эйгеном Оттом.
Полковник Отт приехал в Токио осенью 1933 года военным наблюдателем. Он
должен был изучить политическую обстановку и к весне 1934 года подготовить
доклад о результатах работы. Весьма осведомленный, имеющий широкие связи,
корреспондент "Франкфуртер цейтунг" заинтересовал полковника.
Уехав в Германию с докладом, Отт вернулся оттуда военным атташе. О том,
как сложились его дальнейшие отношения с журналистом, можно судить по одному
из донесений группы:
"Когда Отт получает интересный материал или собирается сам что-нибудь
написать, он приглашает Зорге, знакомит его с материалами, Менее важные
материалы он по просьбе Зорге передает ему на дом для ознакомления, более
важные секретные материалы Зорге читает у него в кабинете".
29 апреля 1938 года "Франкфуртер цейтунг" сообщила своим читателям, что
"новый посол в Токио генерал-майор Отт вручил императору свои верительные
грамоты". Это было, пожалуй, самым крупным успехом в выполнении Зорге
операции "врастания". Он получил неограниченный доступ к информации из
первых рук.
С тех пор они встречались ежедневно. Вместе просматривали по утрам
дипломатическую почту, обсуждали текущие проблемы.
Иногда Зорге оставался в посольстве на ночь, чтобы писать за Отта
доклады его берлинскому начальству, а утром вновь, стараясь скрыть
смертельную усталость, входил к послу в кабинет...
А между тем, если поверить многочисленным писателям, очевидцам и
неочевидцам, жизнь его в Токио протекала так:
Из бара "Рейнгольд", где висели полотнища со свастикой, он в обнимку с
глубоко декольтированными женщинами перекочевывал в ресторан "Фледермаус",
где небыло полотнищ со свастикой, но был знаменитый шотландский виски.
Приемы и гейши, прогулки на белоснежных яхтах и фотопленки в букетах роз,
легкие победы и крепкое вино, неуловимый, вездесущий, таинственный -- таким