Фронт без тыла (Записки партизанского командира)
Шрифт:
Казаков предлагал отряд расформировать, распределив диверсионные группы равномерно по другим подразделениям полка. Степанов считал, что отряд лучше сохранить. Он говорил, что разболтанность и недисциплинированность - следствие потери командира и что, назначив в отряд хороших руководителей, мы добьемся гораздо большего, сохранив при этом крупную боевую единицу, имеющую бесспорную ценность. Это мнение в конце концов и победило. Правда, из воспитательных соображений мы немного схитрили.
Приказав построить отряд, я, уже на костылях, вышел к нему и устроил разнос по полной форме. Говорил резко, не стесняясь в выражениях, назвал все их художества своими именами. Партизаны стояли молча, понурив головы. Боевые награды, блестевшие на груди
* * *
Придя в деревню Сево, мы попытались, как это и было задумано раньше, организовать на озере рядом с ней прием самолетов. Однако из-за нелетной погоды в течение нескольких дней это никак не удавалось. Раненые мучились. Особенно плох был, пожалуй, Цветков - похудевший, бледный, совершенно не похожий на себя. Больно было на него смотреть. А ведь какой красавец парень был всего несколько дней назад! Не знал еще Вася, что навсегда останется калекой, что не ходить ему больше по партизанским тропам, не бегать на лыжах, не плясать лихо на вечеринках. По излечении в госпитале признают его негодным к строевой службе, демобилизуют, уедет он на родину. И все-таки не выдержит, вернется в Валдай, отыщет меня в штабе партизанского движения, где я к тому времени буду работать, и попросит найти для него дело. Так мы снова окажемся вместе. Уже до конца войны. А пока он лежал в жарко натопленной избе и бредил. Когда же приходил в себя, молчал, смотрел в потолок, о чем-то думал.
Совсем плохи стали и мои дела. От сильнейшей боли в ноге я не мог заснуть уже несколько ночей. Стопа начала чернеть. Я просил врача вскрыть и прочистить рану, но тут вмешался комиссар, запретивший операцию, для которой, говоря по справедливости, совершенно не было условий.
Наконец в ночь с 24 на 25 января летчикам удалось посадить два самолета Р-5 на Невережское озеро. Все раненые, в том числе и я, были эвакуированы в советский тыл. С моим отлетом командование полком принял Михаил Викторович Степанов.
Впервые пересекал я линию фронта не пешком, не, как обычно, шагая по глухим лесным тропам, меся болота, форсируя, как придется, водные преграды, уходя от преследования, петляя по лесу, чтобы сбить врага со следа и проходя таким образом десятки лишних, а оттого особенно длинных километров. Нельзя, конечно, сказать, что воздушная дорога через фронт лишена риска; по самолетам открывали огонь с земли, их подкарауливали "мессершмитты". И все-таки у меня появилось ощущение, что я в безопасности, уже когда носилки, на которых я лежал, погрузили в самолет.
Мерно рокотал мотор, темно было в кабине, я лежал и думал о том, что успел сделать наш полк за 43 дня, проведенные в тылу врага. Получалось, не так уж мало. По пути в новый район и в первые дни, на новом месте мы уничтожили в боях свыше 180 гитлеровцев; пустили под откос воинский эшелон, состоявший из 5 пассажирских вагонов и 9 платформ с танками{77}; взорвали 2 моста на шоссейной дороге Порхов - Сорокине; вырезали свыше 300 метров линий связи; сожгли 110 тонн сена и 30 тонн соломы, заготовленных гитлеровцами; захватили 8 тонн риса, овса, ячменя и гороха; ликвидировали управу Ругодевской волости, захватив в ней все документы.
Кроме того, среди местного населения был организован сбор средств на постройку танковой колонны "Ленинградский партизан". Колхозники передали нам 26 тысяч рублей, которые мы переправили в советский тыл.
...Самолет
БОЕВОЙ САЛЮТ У МОГИЛЫ КОМБРИГА. 1943 год, 26 января - 26 марта
Большой прифронтовой госпиталь в Едрово неподалеку от Валдая, куда привезли нас с аэродрома, гудел. Во всех палатах говорили об одном - о победе Красной Армии под Сталинградом. На все лады обсуждались цифры, известные из сводок Совинформбюро. А они были поистине грандиозны: только в плен под Сталинградом попала 91 тысяча гитлеровцев, в их числе 24 генерала во главе с фельдмаршалом Ф. Паулюсом. и 2500 офицеров.
Военный госпиталь - не дом отдыха. Многие из лежавших здесь были искалечены войной на всю жизнь. И не только физические страдания испытывали они, - человека, ставшего вдруг инвалидом, мучат страдания нравственные, вызванные сознанием собственной своей неполноценности. Вчерашние мальчишки, не успевшие еще набегаться, натанцеваться, только раз неумело обнявшие своих подруг - да и то на прощанье, на прощанье!
– их тела кромсали осколки, в переполненных полевых лазаретах над ними склонялись врачи, которые и рады бы помочь, да не могут, а потом из операционных прифронтовых госпиталей их везли на каталках - кого без рук, кого без ног... Они стыдились своих обрубков, они становились раздражительны и нетерпимы, они мучились сами и мучением для окружающих было видеть, как они страдают.
Думаю, нет необходимости продолжать эту тему: военные госпитали были местом концентрированной боли, концентрированных физических и нравственных мучений людей, и мне кажется, что в подробном рассказе обо всем этом всегда кроется изрядная доля садистской жестокости, извращенности, даже святотатства. Я заговорил о страданиях раненых, только чтобы подчеркнуть следующую мысль: даже самые тяжелые из них, узнав о Сталинградской победе, забывали о своей боли - так велика была значимость произошедшего.
Сколько дней, ночей, недель и месяцев - тяжелых, мучительных - ждали мы этого дня! В изнурительной битве с врагом произошел коренной перелом. Он не означал еще, разумеется, конца войны. Но всему миру стало ясно: гитлеровский фашизм не выдержит схватки с Советским Союзом. И мы гордились своей страной, первой и единственной нанесшей такой сокрушительный удар по ненавистному гитлеризму, военная машина которого подавила почти всю Европу, ни в одном из других государств не встретив достойного отпора. Нет, никого из нас не могла в те дни поглотить собственная боль. Жадно ловили мы каждое сообщение Совинформбюро. Узнавали, что враг потерял под Сталинградом 1,5 миллиона человек, свыше 10 тысяч орудий и минометов, до 2 тысяч танков и штурмовых орудий, около 2 тысяч самолетов. Затаив дыхание следили мы за тем, как по приказу Ставки Верховного Главнокомандования разворачивались активные боевые действия Красной Армии на всем тысячекилометровом протяжении линии фронта от блокированного Ленинграда до Черного моря и Кавказа.
С 24 ноября 1942 года по 20 января 1943 года была осуществлена Великолукская и почти одновременно с ней (с 25 ноября по 20 декабря 1942 года) Ржевско-Сычевская наступательные операции. В январе - феврале 1943. года наши войска овладели Ворошиловградом, Краматорском и Ростовом. В то же время значительные силы гитлеровцев были разгромлены в Нальчико-Ставропольской и Краснодарской операциях, в ходе которых была освобождена большая часть Северного Кавказа, а враг отброшен на 500-600 километров. В январе - феврале силами Воронежского и Брянского фронтов были полностью разбиты острогожско-россошанская и воронежско-касторненская группировки войск неприятеля. 8 февраля советские войска освободили Курск, 9-го - Белгород, 19-го - Харьков.