Фронт без тыла
Шрифт:
Мы все очень ждали Ворошилова: нам сказали, что именно он будет проводить совещание. Но оказалось, что Климент Ефремович задержался в одном из воинских подразделений и быть не сможет.
Прошло немного времени, и в зал вошли секретари обкома и горкома партии А. А. Жданов и А. А. Кузнецов, прибывший в Ленинград вместе с маршалом К. Е. Ворошиловым герой войны в Испании полковник X. Д. Мамсуров, несколько генералов, работники аппарата обкома.
Андрея Александровича Жданова до этого дня я никогда не видел так близко. Может быть, поэтому запомнил его очень хорошо. Лицо его было бледным, усталым, немного отекшим. Под глазами мешки, желтизна. И голос хриплый, усталый.
Началась беседа чрезвычайно просто. Жданов смотрел в зал и вдруг обратил внимание на одного из командиров:
— А мы ведь с вами уже встречались, по-моему. Во время финской, когда создавались лыжные батальоны добровольцев. Так ведь?
Оказалось, что так. Андрей Александрович увидел еще нескольких знакомых, и незаметно скованность прошла, беседа началась, и до самого конца сохранился очень доверительный ее тон.
А предмет разговора был страшен. Потому что узнали мы от Жданова, что нашему городу угрожает самая непосредственная опасность: враг уже на территории Ленинградской области. 9 июля гитлеровцы заняли Псков и продолжают рваться вперед. Их армиям сопутствует успех, захватчики стремятся развить его. Жданов говорил о том, что смертельная опасность нависла не только над Ленинградом — гитлеровцы стремятся к Москве, всему советскому народу грозит порабощение.
Не думали мы, что война может начаться для нас так неудачно. Мы знали, например, песню «Если завтра война», и по ней выходило, что любой враг, стоит ему только попытаться поднять руку на нашу страну, будет немедленно разбит. «Броня крепка и танки наши быстры!»… Но вот что характерно: мне показалось, что никто во время беседы в Смольном не пал духом, не отчаялся. Думали о другом: нам надо в бой, на самый опасный участок, скорее. Каждый по-своему, но именно об этом.
Жданов подробно говорил о существе наших будущих действий, о месте партизанского движения в общей системе принимаемых государством мер защиты страны и последующего разгрома врага.
— Сегодня задача, — говорил он, — остановить войска противника. Коммуникации гитлеровцев должны быть перерезаны, в их тылу должны быть созданы невыносимые условия. Защищать свою землю надо не только на фронте, но и в тылу неприятеля.
Надо сжигать вражеские склады и цистерны с горючим — тогда фашистские танки не смогут идти вперед. Надо взрывать склады боеприпасов — тогда немцы не смогут стрелять. Надо бить их резервы на подходе к линии фронта — тогда они лишатся пополнения. Надо уничтожать автомашины и поезда врага — тогда он не сможет двигаться. Надо взрывать мосты и железнодорожное полотно — и враг лишится возможности планово снабжать свои войска, не сможет наступать…
На следующее утро мы получали оружие, боеприпасы, продовольствие. Оружие совсем не бог весть какое: в основном старые немецкие винтовки. Каждому финский нож. На батальон — единственный, и тоже старый — времен 1-й империалистической войны, — пулемет «льюис» на треноге — «труба», как его называли. Несколько полуавтоматических винтовок Симонова.
Наступивший вечер был для нас последним в Ленинграде: ночью мы выступали, В этот вечер мы снова встретились с Ждановым, который приехал проводить полк в путь. Встреча эта состоялась в клубе зенитно-артиллерийского училища на улице Мира.
Речь Жданова была короткой, зажигательной, полной ненависти к врагу. Сейчас не принято вспоминать слова, выражавшие ненависть, — это и правильно.
Жданов говорил:
— Вы — советские люди. А значит, гуманны и добры. Но сегодня вы должны забыть жалость. На нашу землю пришел враг. Вероломно напав на нас, он движется вперед, сеет повсюду смерть и разрушения. Гибнут тысячи мирных, ни в чем не повинных людей — наших с вами соотечественников. Гибнут старики, женщины, дети — наши с вами отцы, матери, жены, сыновья. И поэтому мы должны сказать: кровь за кровь, смерть за смерть! Ваша жизнь завтра станет полной неожиданностей, опасности и — геройства. Родина требует от вас беспощадности. Стреляйте в фашиста, бейте его штыком, а сломается штык — зубами перегрызайте глотку зверю. Немцы будут называть вас бандитами, разбойниками — пусть! Вы — народные мстители. Так пусть не дрогнет ваша рука!..
Он призывал к ненависти и беспощадности. А ненависть и беспощадность не выбирают слов. Мы аплодировали Жданову.
Трамвайное кольцо недалеко от площади Льва Толстого. Мы грузимся в вагоны. И едем по ночному городу, и прощаемся с ним. Кировский проспект… Петропавловская крепость… Марсово поле, Литейный, Владимирский, Загородный… Всё. Витебский вокзал.
Это было в ночь на 16 июля. Шел двадцать пятый день войны.
ДОРОГА НА ЗАПАД
Перед самой отправкой эшелона нам подвезли какой-то груз: ящики, мешки, пакеты. Забирали его спешно, не спрашивая, что где, — выясним в пути. И вот теперь распаковали все это. Здесь гранаты, запалы к ним, патроны. И… ни котелков, ни кружек, ни ложек. Видимо, в спешке снабженцы о них попросту забыли.
В купе командира полка я получил личное оружие: пистолет ТТ, правда почему-то без кобуры, и автомат ППД. Это был единственный автомат на батальон, и его номер я помню до сих пор — «36». Карту района боевых действий обещали выдать позже.
До Новгорода ехали долго, остаток ночи и день. Подолгу стояли на каких-то станциях и разъездах, пропуская встречные, идущие с фронта эшелоны, которые вызывали у всех острое любопытство. Поползли тревожные слухи. Стало известно, что немцы находятся где-то вблизи от станции Дно. То, что враг уже рядом, ощущалось все острее и острее. На одной из станций, например, неприятно резанул глаза вид брошенных на перроне нескольких бочек с брынзой. Две из них были разбиты, и каждый мог брать сколько хотел…
В Новгороде командиры, комиссары и начальники штабов 5-го и 6-го полков были вызваны в штаб Северо-Западного фронта. Начальник штаба фронта Н. Ф, Ватутин, члены Военного совета Т. Ф. Штыков и В. М. Бочков поставили перед ними уточненные боевые задачи, провели подробный инструктаж. Нашему полку был определен сектор действий на железных и автомобильных дорогах в треугольнике Остров — Псков — Дно. Забегая вперед, должен сказать, что мы, командиры батальонов, об этом тогда ничего не знали, изложенное же выше — свидетельство бывшего начальника оперативной группы по руководству партизанским движением при Военном совете Северо-Западного фронта А. Н. Асмолова [3] несколько прояснившее для меня картину, но значительно позже описываемых дней — уже после войны.
3
См.: Асмолов А. Н. Фронт в тылу вермахта. М., 1977, с. 23.