Фронтир Индикона

Серебров Яр

– Герр Ярослав, но я никак не возьму в толк, зачем он нам нужен?

– Как это зачем? А прокладки для котла, а бумага?!

– Бумага?

– Да, бумага! Мне до чёртиков надоело царапать на глиняных табличках. И как бы вы не возражали, в оставшиеся дни я планирую ее сделать.

– Да разве я, против?

– Ну вот и замечательно! Тогда, если не трудно, принесите мне кожу из бочки, молочай ядовит.

– Герр Ярослав, кожа ещё не готова, она сырая!

– К сожалению, ничего другого я придумать не могу и буду делать рукавицы из сырой кожи, возможно, так их будет проще сшить. Мартин принёс кожу и мы сварганили себе по паре грубых рукавиц. Вот теперь можно отправляться за молочаем. Далеко не пошёл, он тут повсюду. Сначала срубил дерево, а после натянул рукавицы и сдирал брызжущую соком кору и зелёную верхушку. Испарения были настолько ядовиты, что мне пришлось ещё использовать тканевую маску. Чтобы заполнить корзину

хватило всего два дерева, сами стволы я сразу расколол вдоль и оставил сушиться. Заготовка на будущее. Притащив корзину, пошёл во второй заход. Всю кору мы с Мартином изрубили и перетолкли. Получившуюся липкую, остро пахнущую, зелёную жижу отправили в котёл, добавили немного воды и стали кипятить. А пока кора варится, я решил приготовить тушь. Сперва раствором поташа промыл длинную трубу с сажей и смыл всю копоть. Полученную смесь вываривал около получаса. Щелочной раствор способствует полному удалению всех смолистых веществ из копоти. После сажу тщательно промыл несколько раз водой, и уложив в сосуд поставил высушиваться над огнём. Сажа раскалилась и стала шипеть, пуская искры во все стороны. Я снял с огня и тщательно перетёр ее в мелкий порошок в ступе. Мартин же тем временем сделал густой раствор гуммиарабика, который мы смешали с получившимся порошком и разлили по глиняным формам, смазанным воском (чтобы тушь не прилипла). Готово, как только высохнет будет ясно: получилось у меня гуано или тушь с хорошими укрывными свойствами. На основе угля от костей сделал аналогично ещё три вида туши - чёрную, погрубей для чертежей, красную с пигментом неизвестного минерала и зелёную с хлоритом.

– Ну вот, герр Мартин, как только мы получим бумагу, то и тушь проверим в работе. Я даже перо страуса подготовил.

– Дай-то бог! Герр Ярослав, - подал голос Мартин, до это молча наблюдавший за моими манипуляциями, - вам не кажется, что нам можно открывать курсы рисования для местных аборигенов? Никак не возьму в толк, зачем вам понадобилось столько цветов? Думаю, угольного карандаша нам бы хватило бы за глаза.

– Мне так привычнее, Мартин. Цветными карандашами можно раскрасить карту, делать пометки к чертежам, рисовать графики, диаграммы, интеллект-карты и наконец, Мартин, посмотрите какая красота, грех не запечатлеть её на холсте.

– Так вы и рисовать умеете? Воистину бог не обделил вас талантами! Позвольте поинтересоваться, что такое интеллект-карты?

– Э-эх, Мартин!
– я махнул рукой.
– Как нарисую, все сами поймёте, дольше объяснять. Котёл с корой молочая тем временем вовсю кипел и Мартин сачком доставал густую, молочного цвета пену. Это всплывал млечный сок с большим количеством мусора и каучука. Сок процеживали через тряпку с мелким ситом и отжимали рычагом, получая молочно-белые тонкие листы каучука. Я едва успевал их развешивать под крышей навеса. Когда разделались с каучуком, я озадачил Мартина сделать из угля эрзац карандаш. Он подготовил пресс форму - высверлил в брусе отверстия и плотно набил их смесью тонко измельчённого угольного порошка, раствором гуммиарабика и столярным клеем. Таким образом вышло несколько коротких угольных стрежней, которые мы обернули листьями в несколько слоёв, тщательно проклеив их. Карандаш оставлял на дереве жирную черту, отличная замена угольному для разметки деталей.

– Неплохо, конечно, Мартин, только для чертежей и рисования он не подойдёт.

– Что же вы предлагаете?

– Думаю, дам вам простор для творчества, будете подбирать оптимальный состав для воскового карандаша. У нас есть воск и цветные пигменты: хлорит для болотно-зелёного, насыщенный красный с малиновым оттенком получился из неизвестного минерала, найденного мною в первый день. Три оттенка коричневого, оранжевый и жёлтый получим из охры. Есть каучук, столярный клей и масло баобаба. Делайте что хотите, но к вечеру мне нужны восковые карандаши нескольких цветов и оттенков. Ещё бы неплохо чертёжную доску начать делать.

– Хорошо, хорошо, но я все ещё доделываю ваши детали. Мне за сегодня все не успеть, тут работы на двоих на два дня, не меньше!

– Ну что сделаете и то хлеб!

– Герр Ярослав, объясните, зачем вам такая большая чертёжная доска?
– Мартин склонился над чертежом.
– Где вы наконец, черт побери, собрались брать бумагу?

– Как раз сейчас я и буду решать эту проблему, Мартин. Видите?
– я махнул рукой, указывая едва ползущие на горизонте точки.

– Это, если мне не врут глаза, огромное стадо слонов?

– Именно, я пойду сначала на юго-восток, проверю ловушки, а оттуда заверну южнее, чтобы выйти в хвост стаду. Во время разговора я собирал волокуши с коробом, копье, атлаль, факелы и походный набор инструмента.

– Бог мой, герр Ярослав, вы в своём уме? Вы хотите идти охотиться на слонов с этим копьём!? Прошу вас оставить эту безумную затею! Слон вас растопчет! Я рассмеялся от души, Мартин совсем не понял моих намерений,

но я не стал его разубеждать.

– Герр Мартин, но туземцы же как-то охотятся на них. Бог не выдаст свинья не съест! Оставив его озадаченным, выдвинулся на юг к слонам, но я вовсе не собирался охотиться, а только лишь хотел собрать оставшийся после них навоз, который мне был нужен для варки бумаги, но Мартину я этого не сказал, так как иногда подтрунивал над его наивностью и прямолинейностью. Выдвинулся, через час осмотрел ловушки, две из них были разломаны и имели следы крови, меня кто-то опередил. После, как и планировал, свернул южнее и быстро догнал медленно кочующее стадо слонов, деловито объедавшее ещё оставшуюся зелень. Слон за сутки производит примерно 250 кг навоза, а уж про стадо в три десятка голов и говорить нечего. Стараясь держаться подальше, чтобы не спровоцировать агрессию, разом набрал короб навоза и вскоре с этим грузом вернулся на базу.

– Герр Ярослав, глазам не верю! Зачем вы испортили хорошую корзину набрав в неё навоз?

– Понимаете, Мартин, тут такая история вышла, я попытался атаковать слона, но он настолько меня испугался что наложил огромную кучу и очень быстро убежал. Вот я и решил, если слона не судьба получить, чего уж добру пропадать. Мартин шутку оценил и рассмеялся.

– Но на самом деле, зачем вам навоз, собираетесь делать саман?

– Нет, конечно, будем из него делать бумагу.

– Бумагу? Черт, но как это возможно, она точно не будет вонять?

– Нет, никакого запаха, не беспокойтесь, все будет хорошо. Я немного знаком с технологией её изготовления, но об этом позже, мне нужно притащить ещё корзину. Во второй раз все пошло не так, сначала я чуть не проворонил мамбу, притаившуюся в низкой траве словно в засаде. В последний момент я её заметил и сбросил на неё волокуши, тем самым избавившись от возможного укуса. На подходе к слонам, испуганный нападением, я настолько был сосредоточен на высматривании змей, что не обращал внимания на более крупных животных. Поднявши голову, я нос к носу столкнулся с молодым и крупным львом. Все происходило как в замедленном кино, расстояние не больше десяти метров, я сбрасываю волокуши, потом хватаюсь за копьё, вытаскиваю факел и пытаюсь его зажечь. Лев же с ледяным спокойствием смотрит на всю мою суету и ни капли не испугавшись едва занявшегося пламени, лениво развернувшись уходит. Повезло, как повезло! Возможно, он был сыт, но в следующий раз все может пойти по-другому и вряд ли моё копье его остановит. С волокушами надо завязывать, они не дают мне нормально смотреть за опасностями, да ещё я нагружаю их по полной, кило по двести. Тем не менее, навоз я все-таки набрал и возвращаться решил немного западней от привычного маршрута, в надежде приметить сухой молочай или подходящих акаций. Деревья были, но не такие чтобы тащиться за ними пять километров. Зато я обнаружил большую кладку яиц страусов. Все самки откладывают свои яйца в общую гнездовую ямку, которую самец выскребает в земле или в песке. Яма эта была довольно приличная: около полуметра глубиной и было в ней не меньше полусотни яиц. Страусы живут гаремом, где есть самец и доминантная самка и поэтому у них общая кладка, которую постоянно кто-то охраняет. Учитывая, что омлетом из одного яйца можно накормить 12 человек, а вес каждого яичка достигает до двух кило, я удачно зашёл! Но подойти к кладке мне не дали. Самка, охранявшая кладку, попыталась отогнать меня. В природе естественных врагов у них нет, ударом ноги взрослый страус может убить человека. Если удар копытом лошади оценивается в 20 кг на квадратный сантиметр, то удар лапы страуса - в 30 кг! Такая сила с лёгкостью сгибает железный прут, легко крушит человеческие кости, проламывает череп льва. Самка приседала, шипела, размахивала крыльями и пыталась отогнать меня, а я отбивался копьём, не подпуская птицу близко, чтобы избежать удара лапой. Немного отошёл и достал бумеранг, а когда резко попытался приблизиться, птица встала во весь рост, я резким взмахом кинул бумеранг. Рассчитывал попасть чуть ниже головы, но так вышло что лаонгаль буквально оторвал шею в основании. Скинув часть навоза, загрузил в короб десяток яиц и привязал сверху тушу страуса. Да в ней веса килограмм сто двадцать! Как можно быстрей, я покинул это место, с трудом волоча тяжёлый груз. Надо делать ноги, пока не вернулись остальные самки, боюсь, что атака нескольких птиц для меня может плачевно закончиться. На подходе к базе, я закричал Мартину, он, подбежав, взялся тащить тушу.

– Герр Ярослав, невероятно! Эта птица весит больше двухсот фунтов ! Да вижу у вас ещё и яйца, значит сегодня пируем! Но сперва следует засушить мясо впрок, пока птица не испортилась. На пару недель мяса нам хватит, если будем экономить, а кожа страуса отлично подойдёт для обуви!

– Согласен! Только вы сами этим займётесь, заодно и обед нам сделаете, а я должен закончить с навозом, а потом как следует отмыться.

– Не сомневайтесь, герр Ярослав, я сделаю все в лучшем виде! Мартин споро взялся за дело.