Фрося. Часть 2
Шрифт:
— Фросенька, ты присядь на диван, я включу тебе сейчас телевизор, а сам пока пойду обмоюсь и мы поедем в город, посидим в ресторане, поговорим, обсудим наше будущее…
Мама, ты займи пока нашу гостью, напои её компотиком.
Виктор вышел из дому к умывальнику, а пожилая женщина уселась напротив в кресло и бесцеремонно стала разглядывать пассию сына:
— А ты ничего, симпатичная, правда не чета его первой, у меня её фотки есть, но понятно, та же из господ.
Витенька мне говорил, что ты из деревенских, без образования,
Вот молчишь, уважаешь старость, не перечишь и это хорошо, а то, тут внучка два дня побыла, я ей слово, а она мне пять в ответ, чуть с ума с ней не сошла, барыня выискалась, пусть сидит в своём Ленинграде, а то видишь ли, еe уборная на улице не устраивает, умываться неудобно, а посуду раз помыла и караул закричала…
Мой сын не хухры-мухры, капитан, а не брезгует и в уборную на улицу сходить, и помыться в рукомойнике, и по хозяйству пособить, все мои соседки восхищаются…
Я слышала, милашка, у тебя сын есть ещё малолетний, я не очень люблю малых детей, отвыкла от них, но, что поделаешь, надо будет потерпеть, надеюсь, он не очень шумный…
У меня и огородик есть, но сил уже нет на нём возиться, Витя говорил, что ты знатная хозяйка, вот и будешь заниматься огородом, на базар ходить, здесь совсем близко, захочешь, можешь и свинку завести, я не против, у меня раньше была, сарай есть…
Пожилая женщина будто и не замечала, что Фрося сидит молча, улыбается, кивает головой и не сказала ей и слова в ответ, наверно её это устраивало, с такой покладистой сожительницей сына она поладит.
В дом вошёл вымытый и чисто выбритый Виктор, забежал в спальню и вскорости вышел в элегантном костюме при галстуке, от него приятно пахло одеколоном:
— Ну, Фросенька, мы можем уже и отправляться в город, надеюсь, вы хорошо поговорили.
— Витя, мне тоже надо слегка привести себя в порядок, покажи, где уборная, где могу слегка помыться, причесаться и переодеться, я ведь с дороги, я хоть и деревенская, но надо выглядеть на уровне, всё же в городе, и с таким рядом кавалером…
В разговор вмешалась Клавдия Ивановна:
— Сынок, я ей покажу, где, что находится, а ты бы переоделся, я так люблю, когда ты в капитанской форме, всё же по нашей улице пройдёшь, соседи посмотрят.
— Мамочка, я не пойду по улице, мы поедем на машине, а для Фроси моя форма не имеет большого значения.
Фрося освежилась, переоделась, в ушах её заблестели серьги — подарок Ривы, она облачилась в ситцевое платье с открытыми плечами, на ногах красовались беленькие босоножки на каблучках, в волосы она заплела свою любимую голубую ленту, её вид вызвал у матери и сына нескрываемое восхищение.
Выходя из дому, она захватила с собой свою сумку:
— О, а это зачем, у нас ничего не пропадёт…
И Виктор от души рассмеялся.
— Что ты, я и не волнуюсь, просто вечером уезжаю в Москву, ведь
Глава 69
Виктор вывел из сарая свою «Волгу» и Фрося уселась рядом с шофёром:
— Витенька, давай, пожалуйста, на вокзал, мне надо купить билет на поезд, я посмотрела, он в пол девятого отходит на Москву.
Кстати, на втором этаже я видела ресторан, довольно приличный, вот и посидим там, как раз до моего отъезда.
Недавно весёлое лицо Виктора помрачнело, он молчал и было видно, что его распирало от еле сдерживаемой злости, но боялся сорваться и поэтому не открывал рот, покусывая нижнюю губу.
Им повезло, в кассе вокзала не было большой очереди, они быстро купили билет и поднялись на второй этаж в привокзальный ресторан.
Там, как ни странно, было весьма уютно, белые накрахмаленные скатерти, приличные столовые приборы, даже цветы на столах стояли в вазочках.
Они выбрали столик в самом углу и молча уселись напротив друг друга.
Фрося засунула свою сумку далеко под стол и улыбнулась:
— Вечно я с торбами, когда уже буду, как порядочная дама в вечернем платье ходить в ресторан, а то помнишь в Ленинграде, как чушка пришла с тобой, спасибо, что не дал совсем опозориться.
И она засмеялась.
Виктор кисло улыбнулся в ответ:
— Ты, вот бежишь от меня и даже ничего не объясняешь, а ведь мы могли бы хорошо провести время здесь в Витебске, и в ресторан сходить не чета этому.
— Витенька, я не от тебя бегу, а бегу от той жизни, которую ты мне предлагаешь.
— А, что я тебе плохое предлагаю, пока пожить у моей мамы на всём готовом, через пару лет я выйду в отставку и мы тогда определимся с местом жительства, узаконим наши отношения, и будем жить друг для друга, и никто и ничто не помешает нашей любви…
— Витя, ты наверно забыл, что у меня на руках пятилетний сын, да и старших я не собираюсь кинуть на произвол судьбы.
— Фрося, мы с мамой обговорили этот момент, у вас с пацаном будет отдельная комната, а когда я буду наезжать, он поспит в зале на раскладушке, а маме моей уже за семьдесят, кто знает, сколько уже осталось, а так и вы будете при месте и она присмотрена, и мне в Витебск всего ночку ехать на поезде, а на машине и того быстрей.
— Витюша, моему сыну не нужно место, ему нужен отец…
— А, что тот профессор готов стать отцом?
Фрося вскинула голову и готова уже была вспылить, но тут подошёл официант и они сделали заказ.
Конечно же, этот ужин нисколько не напоминал Ленинградский, не было изысканного меню, шампанского и коньяка, а самое главное, не было приподнятого настроения.
Они молча кушали, каждый порывался что-то сказать, но сдерживался и только напряжённо прислушивались к объявлениям звучащим на вокзале, которые не достаточно разборчиво были слышны в ресторане.