Фрося. Часть 4
Шрифт:
Эге, похоже, он там не один, опять с девчонкой развлекается, вон, как та повизгивает и хихикает.
Чтобы дать знать молодым людям о себе, Фрося громко хлопнула дверью, зайдя в свою спальню и стала переодеваться, поймав в зеркале свой яростный взгляд: вот, гадёныш, не хватало ещё, чтоб какая-то из этих девиц в подоле принесла, что они в нём находят, сморчок — от горшка два вершка, а отбоя нет, наверное, такой же ласковый и внимательный, как его папашка.
Фрося глубоко вздохнула.
Восемнадцать лет
Она услышала, как мимо её комнаты, стараясь быть воздушными, пробежали две пары ног и вскоре тихонько щёлкнул замок входной двери.
Фрося вышла из своей спальни и сразу же натолкнулась на сына, возвращавшегося из прихожей:
— Мам, а чего ты сегодня так рано, я тебя ещё не ожидал?
— Это я поняла, иначе, наверное, раньше бы выставил из квартиры свою подружку.
Сёмка, ты с ума сошёл, через два месяца экзамены, а у тебя в голове только девки, магнитофон и бокс.
— Ну, мам, ты тут не права, бокс на первом месте.
— Ладно, не паясничай, мордобоем всю жизнь заниматься не будешь, надо и о будущем подумать, даже по блату и то, надо иметь хороший аттестат, чтобы поступить.
— Мамуль, ну, что ты так волнуешься, институт физкультуры мне гарантирован, я ведь уже КМС, а вот стану чемпионом столицы и мастера получу.
— Хвастун несчастный, смотри, чтоб тебе ещё морду не набили.
А может быть, лучше бы и набили, тогда бы за ум взялся, дурачок, у тебя же открытая голова, бабушка тебя в бокс отдала не для того, чтобы ты всю жизнь ходил с отбитыми мозгами, а чтобы мог за себя, когда надо постоять.
— Мамулька, ну, что ты так разошлась, стану чемпионом Москвы и без всякого твоего блата и денег поступлю в МВТУ, меня уже их декан к себе вызывал, мне и Андрей советовал именно этот вуз, он постоянно напоминает о нашем происхождении и моей фамилии.
— Ах, сынок, когда поступал в институт Андрей, совсем другие времена были.
— Ой, мамочка, какая ты наивная, я что, вражеские голоса не слушаю.
— А это тебе зачем?
— А вот, хотя бы для того, чтобы узнать, что нашего родственничка, а чтоб тебе более понятно было, Михаила Шульмана, скоро обменяют на какого-то Чилийского коммуниста, и он покатит к нашей Анютке, которая ждёт его, не дождётся…
Глава 2
Фрося лежала в ванне, окружённая пышной подушкой пены, вдыхала аромат хвойного экстракта и обдумывала новость, только что сообщённую Сёмкой.
Она знала, какую бурную инициативу развила её дочь для освобождения из лагеря своего ненаглядного Миши, при
Ничего не скажешь, молодцы, добились своего, вместо положенного ему пятнарика, меньше, чем через четыре года попадёт в объятия к своей жёнушке и деткам.
Хоть бы уже там больше не карулесил и Анютка могла бы спокойно заниматься своей любимой медициной.
Нелегко ей было первые два года в Израиле, мысли забиты волнениями за мужа, а надо учить язык, вспоминать забытое, навёрстывать упущенное.
Кто его знает, как бы всё сложилось, но имея такую поддержку в лице Ривы и её мужа, Анютка добилась всего того, о чём так мечтала Фрося, но к сожаленью только вдали от неё.
Боже мой, сколько ей пришлось пережить волнений за судьбу дочери, когда в 73 году прокатился слух о войне Судного дня.
Советские газеты просто захлёбывались от восторга, описывая первые дни войны и перечисляя большие потери, которые несла армия Израиля, как сжимается кольцо войск арабской коалиции вокруг мирных городов и посёлков этой маленькой страны, она чуть с ума не сошла от этих новостей.
Прошло несколько дней и всё встало на свои места, опять неслось из телевизора и газет — агрессоры, оккупанты, несчастные арабы, жестокие евреи…
Даже Марк, который всегда старается держаться подальше от политики и тот, злорадничал с Фросей под одеялом, восхищаясь действиями армии Израиля, окружившей в Синайской пустыне двести тысяч Египетских войск.
Хорошо ещё, что Фрося не знала, что во время этой компании её Анютка добровольно отправилась на передовую и прямо в гуще военных действий спасала раненных солдат, оперируя прямо в полевом госпитале.
Вот, после этой войны и определилась судьба Ани на профессиональной ниве, она стала военным врачом и даже носит какое-то офицерское звание.
Недавно Аня прислала новые свои фотографии, где её, такая домашняя и миролюбивая дочь в военной форме улыбается в объектив.
Фрося сразу поняла, что она улыбается ей и мать сквозь слёзы улыбнулась в ответ:
— Какая же ты красивая моя доченька, и раньше была смугляночка, а теперь и вовсе на цыганку похожа.
А почему на цыганку, на еврейку, хотя Сёмка ведь тоже чернявый, но белокожий, наверное, это от матери.
Фрося плотно закрыла глаза и начала в голос повторять заученные наизусть строки, из последнего письма, полученного от дочери из далёкого Израиля:
«Здравствуй моя миленькая, незабываемая ни на секундочку мамочка!
Я знаю, как вы с Сёмочкой с нетерпением ждёте моих писем, а я такая свинюшка, бывает по две недели не пишу.
Я не буду ссылаться на нехватку времени, просто не хочется отписываться, а именно, каждое моё письмо тебе, моя дорогая мамочка, это серьёзный разговор с тобой, начатый ещё в раннем детстве.