Фрося. Часть 6
Шрифт:
– Фросик, как мне с тобой хорошо и легко и знаешь, я тоже проголодался.
Марк сидел в кресле в толстом махровом халате, а Фрося завёрнутая в огромное банное полотенце и они с аппетитом поглощали обильные закуски, остававшиеся на сервировочном столике и, при этом, выпив только ещё по одной рюмочке водки.
– Маричек, а ты стал в Америке умерен в алкоголе, раньше мог накатить не хило.
– Я и сейчас могу, но зачем, а в Америке первые годы закладывал, как ты говоришь, не хило, особенно, когда пошла череда предательств и неудач,
– Уважаю, ты, был и остался настоящим мужиком.
– Фросичек, ты позволишь мне продолжить заинтересовывать тебя в наших планах и идеях?
– Разрешу и с удовольствием даже послушаю, но вначале расставлю некоторые моменты в наших отношениях - ты пробудешь здесь до пятого января и укатишь и неизвестно насколько, поэтому знакомить тебя со своими близкими я не буду, и поэтому эта ночь у нас последняя перед твоим нынешним отъездом. Не смотри на меня умоляющим взглядом, кто сказал, что мы не можем нырнуть в постель днём, и, что мы с тобой в нашем возрасте, настолько заряжённые на секс люди?
– Продолжай Фросик, ты так всё раскладываешь, что скоро мне у тебя надо будет учиться.
– Ну, Марик, твоя школа не пропала даром, уже хорошо. Так вот, на моих руках практически находится жена и трое детей моего пропавшего в Афганистане Семёна, полгода у меня в квартире живёт мой внук, сын Андрея, который учится в музыкальном училище, учти, что парню семнадцать лет, как было когда-то моему Сёмке, когда у нас с тобой был самый бурный период в любовных отношениях...
– Фросенька, а чем твои близкие могут помешать тому, что мы вновь станем партнёрами по бизнесу?
– Ничем, только очень сомневаюсь, что я стану для вас этим партнёром.
– Фросик, я слышал от Ани, что ты продолжала делать какие-то гешефты и, возможно, поэтому просто не нуждаешься в хорошем заработке?
– Маричек, моим нынешним материальным положением я не могу похвастаться. После твоего отъезда, как ты знаешь, у меня оставались, благодаря во многом тебе, огромные средства. Часть из них изъяла милиция, часть пропала на сгоревшей даче, но большая часть сохранилась и позволила мне много лет жить безбедно, ни в чём себя не ограничивая. Денежки постепенно таяли, ведь надо было учить Сёмку, да, и баловала я его изрядно, он имел у меня всё, что даже партийным боссам не снилось. Ладно, не буду долго испытывать твоё терпение - потом был период, когда закрутили кое-какие дела с Валерой, затем с золотишком в Мурманске, ну а далее с Аней имели хороший навар, с привлечением сюда моей невестки Тани и подруги Насти...
– Фросенька, прости, чем они занимались?
– Настя торговала на толкучке, а Таня отличная швея, такие джинсы выдавала, от настоящих нельзя было отличить.
– Ну, а нынче?
– А нынче, Аня от нас отказалась, к Насте из тюрьмы возвернулся муж-алкаш, а у Тани почти исчезли заказы.
– Фросик, если ты нуждаешься...
– Маричек, я пока не нуждаюсь, кое-что ещё есть за душой. Помнишь те камешки?
–
Глаза мужчины смотрели на Фросю с предупреждением, и она всё поняла.
– Маричек, мой Стас большая партийная шишка в Минске, Андрей в Варшаве преподаёт в университете, Анютка в Израиле профессор или даже уже академик, я в этом не разбираюсь, но живёт очень хорошо.
– Рад Фросик, рад за твоих деток.
Марк откровенно от души улыбался.
– Маричек, а у меня к тебе предложение, давай быстренько оденемся и покатаемся в моей машине по ночной Москве.
– Фросик, а потом?
– Ну, выдаёшь, что за вопрос, а потом вернёмся на твой аэродром в соседней комнате.
глава 28
Быстро приведя себя в надлежащий вид, они выскользнули из гостиницы. Не смотря, на поздний ночной час, вокруг шныряло полно всякого люда, в основном это была пьяная молодёжь.
– Фросенька, как изменилась Москва и люди в ней.
– Маричек, ну, в чем особо изменились город и люди?
– Стало многолюдней, чувствуется какое-то раскрепощение народа.
– Ага, появились, кроме пьяниц, наркоманы, проститутки и бандиты всех мастей.
Тем временем, они подошли к машине Фроси и уселись в салон. Прогрев несколько секунд мотор, она выехала на ярко освещённый проспект.
– Маричек, ты мне дал понять, что твой номер в гостинице, возможно, прослушивается?
– Именно так, ты, правильно поняла, а за те камешки, о которых ты мне начала рассказывать, мы с тобой вместе легко можем попасть за решётку.
– Маричек, а ведь эти камешки, скорей всего, твои, а я понятия не имею, что с ними делать.
– Фросик, я не думаю, что они у тебя занимают много места, хранила ты их пятнадцать лет, подержи ещё какое-то время, пока я налажу провозку и достойное место сбыта.
– Нет вопросов больше на эту тему, а вот скажи, с учётом оставленных тобой, у меня есть около десяти тысяч долларов, что с ними делать, сейчас их можно почти без страха обменять на советские рубли и по хорошему курсу.
– Фросенька, если ты пока не очень нуждаешься в деньгах, то лучше придержи до лучших времён, баксы всегда останутся в цене, а деревянные советские рубли и есть деревянные.
– Ну, вот видишь, за несколько секунд ты решил все мои главные вопросы, а ещё хочешь, чтобы я стала вашим консультантом по экономическим делам в нашей стране.
– Фросенька, за пятнадцать лет моего отсутствия, я потерял нюх на творимое в вашей стране, а тем более, на сегодняшние реалии, в которых совершенно не смыслю, а мой деловой партнёр, хоть и не является крупным миллиардером, но достаточно богатый человек и хочет вложить бабки в свежую экономику и новый рынок сбыта, каким сегодня является Советский Союз.