Функции памяти
Шрифт:
— И всё-таки?
— Попробую выкрасть их главного. Или кого-то из тех, кто к нему ближе.
— Но это же самоубийство. Там наверняка охрана, тебя поймают!
— Я буду осторожен, — мягко повторил харр. Погладил меня по щеке, лизнул в кончик носа, заставив вздрогнуть от неожиданности, что вызвало у мужчины лёгкую довольную улыбку. — Они точно такого не ждут.
— Но неужели нет другого способа?
— Есть. Но им я пользоваться не буду.
— Почему? Ведь…
— Другой способ — отдать им тебя и посмотреть, что они станут делать, — недовольно прижав уши, оборвал меня Нидар. Обнял крепче,
Харр замолчал. А я… Я бы много что хотела сказать и спросить, но мысли толкались в голове, и никак не получалось начать хоть с какой-то. Возмутиться его цинизмом поначалу, порадоваться, что всё-таки передумал. Запретить ему куда-либо ходить и участвовать во всём этом, рискуя жизнью, да и вообще идти в этот проклятый храм, потому что…
Вин! Зачем я вообще сюда прилетела?! Свихнулась бы тихо дома, и всё…
— Но почему ты не хочешь обратиться за помощью к нашим шретам?! — наконец, выбрала наиболее разумный вопрос.
— Ваши шреты — это ваши шреты, — возразил харр. — Сейчас они есть, завтра — нет. Глупо полагаться на них.
— Но ведь и преступники наши! — возразила упрямо, даже понимая в глубине души разумность и правильность подхода Нидара.
Тот даже отвечать не стал, поцеловал меня ласково — в губы, в щёку, в висок. Опять погладил по голове.
— Нир, я не хочу, чтобы ты так рисковал! — повторила в который уже раз.
Рыжий опять промолчал, вернулся к губам, отвлёк новым поцелуем — чувственным, пьянящим. Моего упорства и сопротивления хватило ненадолго, харр выбрал верную стратегию.
Есть что-то пугающее, ненормальное в том, как я реагирую на близость этого мужчины. С точки зрения биологии он вообще не должен меня привлекать. Вот только мои инстинкты, кажется, об этом не знают…
Один поцелуй, тяжёлая ладонь на бедре, гладкая кожа и мягкий мех гривы под пальцами — и всё. Я уже не помню, что меня беспокоило, что хотела сказать или сделать, имеет смысл только вкус жадных, чутких губ и жар желанного тела.
Через несколько секунд я уже сидела верхом на его бёдрах, с наслаждением запустив пальцы в гриву, полностью сосредоточенная на поцелуе. Ладони мужчины заскользили по моим ногам вверх, огладили талию, потянули вверх разом майку и нижнее бельё. Я вскинула руки, позволяя избавить меня от одежды, и в следующее мгновение крепче вцепилась в его плечи, запрокинув голову, чтобы Ниру было удобнее целовать мою шею, и ключицы, и…
— Моя маленькая сладкая урши! — от хриплого шёпота и горячего дыхания по коже побежали мурашки, меня пробрала мелкая дрожь, а с губ сорвался полувздох-полустон.
Не представляю, как у него получается, как вообще подобное возможно в жизни. Ладно сон, но когда так неправдоподобно хорошо, так ярко и остро в реальности — это… Почти пугает. Но отказаться — выше моих сил.
Некоторое время спустя я, чувствуя приятную опустошённость, почти привычно лежала на широкой груди харра. Лениво поглаживала кожу, перебирала бусины и клыки на шнурках и вяло думала, что, наверное, нужно бы как-то пошевелиться, что-то сделать. Ладони Нира грели мои плечи, потом медленно двинулись вниз, оглаживая бока. Вдоль позвоночника шаловливо прошлась кисточка
Начинаю думать, что хвост — это совсем не недостаток…
Нидар в ответ крепко прижал меня к себе, дотянулся губами до макушки, что-то неразборчиво пробормотал.
— Что? — лениво переспросила я.
— Ты моя арриши, — тихо повторил рыжий.
— Я твоя кто? — Любопытство заставило пошевелиться, повернуть голову, чтобы заглянуть мужчине в лицо, утвердив подбородок на его груди.
— Арриши. Это… цветок. Хищный, — с лёгкой улыбкой пояснил Нир. — Сладкая ловушка. Его нектар — манящий дурманный яд. Насекомое, которое попробует его, обречено погибнуть в цветке. Но умирает оно счастливым.
— Ну спасибо! — насмешливо фыркнула я, возмущённо ткнув мужчину кулаком в бок. — Умеешь же ты сказать приятное, да.
— Не ругайся, моя маленькая урши, — продолжая улыбаться, харр сел. Легко коснулся губами моих губ; уворачиваться я, конечно, не стала. — Я хотел заняться костром. Но достаточно одного твоего поцелуя, чтобы забыть обо всём, — добавил негромко, подцепил костяшкой указательного пальца моё лицо. Пристальный взгляд огладил овал лица, спустился к губам. — Сладкий, желанный яд, — голос стал тише, глуше.
Зачарованная его звучанием, я не вслушивалась в слова, не отрывая взгляда от лица мужчины. Резкие черты, широкий нос, гипнотические зелёные глаза — в какой момент я перестала считать его чуждым и начала находить красивым?..
Большой палец мужчины невесомо приласкал нижнюю губу. Я машинально её облизала. Нир глубоко, протяжно вздохнул, прикрыв глаза. Не заметить его возбуждение, вот так вот сидя верхом, было просто невозможно, и во мне в то же мгновение вспыхнуло ответное желание.
Но харр проявил волю.
— Вставай, моя арриши. Мы и так уже остались без мяса.
— Что? — растерялась я, но послушно поднялась на слегка подгибающиеся от слабости ноги.
Оказалось, пока мы были увлечены друг другом, какая-то местная живность успела украсть Нирову добычу. Вот уж точно — увлеклись…
Пофыркивая от смеха, я начала одеваться. Нир смерил меня долгим, буквально физически ощутимым взглядом, под которым вся решимость едва не растаяла. Но тоже встал и последовал примеру, после чего молча исчез между деревьями — опять отправился на охоту.
Временное отсутствие рыжего я сейчас восприняла с облегчением, это дало возможность немного успокоиться и взять себя в руки. Всё-таки сравнение харр подобрал удачное, нас действительно тянет друг к другу с пугающей силой. Со мной такого прежде не случалось, даже в шестнадцать лет, в мою первую сумасбродную влюблённость на пике гормональной перестройки. Судя по растерянности Нира, в его — тоже.
Нет, я и умом понимала, что Нидар — потрясающий мужчина. И наверняка давно уже влюбилась в него, иначе известие о том, что изначально рыжий планировал ловить бандитов на живца, произвело бы куда более сильное и неприятное впечатление. Вот только одно дело — интерес и удовольствие, а совсем другое — полная потеря связи с реальностью. Даже для меня это странно, я же понимаю, что мы не дома в безопасности. А уж для харра такая рассеянность тем более странна и тревожна.