Функция. Часть 2
Шрифт:
– Я последний раз такую хрень на выпускной надевал, – чувствуя растущее раздражение, сообщил я девушке. – И как-то не планировал…
– Рот закрой, деревня, – беззлобно буркнула Антонина. – Мне совсем не интересны твои предпочтения в одежде. Но мы приглашены на мероприятие определенного формата, там нельзя появиться вот так.
Рука девушки описала кривую, очерчивая меня по контуру.
– Джинсы, кстати, дорогие, – попробовал я зацепиться за последнюю линию обороны.
Но проиграл. Спорить с Дипломатом смешно! Даже не буду упоминать, как она выстроила свои слова в такой последовательности, что прозвучавший ответ сделался жалким и неубедительным. С другой стороны,
Следующие часы, наряженный, как чиновник-казнокрад на муниципальном корпоративе, я учился ходить, садиться и вставать. А еще произносить слова «здравствуйте», «очень рад» и «спасибо». Держать вилку и нож, но не так, как всю жизнь считал правильным. Высчитывать длину отрезаемого кусочка пищи, ведь он, мать его, должен быть вполне определенного размера! Съезд кланов должен был произойти в ресторане под названием «СибирьСибирь».
В общем, если бы кто-то пришел и сказал: «Лях, го с псом-мутантом драться!» – я бы с радостью бросил весь этот этикет и хорошие манеры и рванул на городскую свалку. Попинался бы с чудищем, в холке достигающим моего плеча, вырвал ему кадык, то есть, другими словами, прекрасно провел бы время! Но спасительного предложения никто не сделал, Тоня была настроена очень решительно, так что остаток дня я играл роль комнатной собачки.
– Ладно, – устало выдохнула она, когда за окном начало вечереть. – Лучшего из тебя за такое короткое время не вылепить.
Я чуть не задохнулся от такой наглости. Кто тут работал вообще? Вздыхает она, понимаешь! Ах-ах, с каким быдлом приходится работать! Да я уже собственные возможности перешагнул раз двадцать пять, в «Бондиане» могу сниматься на уровне Крейга!
«Но до Шона нашего Коннери тебе все еще далеко!»
«Пожалуй…»
– Тогда давай собираться.
Как и следовало ожидать, ресторан был ультрамодным и мегапафосным. Ну не могли назвать нормальное заведение вот так – “СибирьСибирь”! Наверняка в иные дни тут собирался всякий свет Новосибирска, богатые толстяки с анорексичными моделями, бизнесмены, политики, силовики. Сегодня же заведение оказалось закрытым на спецобслуживание, о чем свидетельствовала табличка на стеклянной двери и пятерка Воинов, с предельно отсутствующим видом прогуливающихся неподалеку. Еще двое швейцарами стояли возле входа.
Короче, есть богатеи, а есть элита! И это совершенно разные слои общества по уровню возможностей.
Тоня протянула одному из охранников визитку, тот покрутил ее в руках, после чего кивнул напарнику. Второй Воин открыл дверь, и делегация клана Ланских оказалась внутри.
Мы пришли втроем: Тоня, Вадим и я. Наставника, к слову, тоже приглашали, но он отказался. Буркнул, что новусов из разных семейств он видит настолько часто, что те стали утомлять.
Всю дорогу от микрорайона до центра Воин молчал, а Дипломат доставала проверками – все ли я правильно запомнил? На остатках терпения я отвечал на вопросы, называл по имени отчеству всех новусов, которые собирались прибыть на съезд, и потихоньку зверел: этот цирк с конями начинал выводить из себя. Создавалось впечатление, что из начала двадцать первого века мы прямиком попали в середину девятнадцатого, со всеми его приемами, балами, лакеями и юнкерами. Еще бы фрак на меня напялила и на голову цилиндр нахлобучила!
Но сдержался, слава Ктулху! Было бы совершенно неприличным войти в дорогой ресторан в окровавленной одежде. Тем более в такой ресторан.
Не буду описывать
Не знаю, может, на меня приготовления к съезду Комитета так подействовали или сами эти понятия, пришедшие из прошлого века, но я смотрел на современные материалы и стилевые решения и видел совок, а его у нас в Благовещенске было более чем достаточно.
Хотя вроде с чего бы? Низко висящие «теплые» лампы над столиками явно пришли сюда из кофеен, странные фотографии на стенах – из выставочных галерей. А монументальная деревянная мебель тут была и вовсе не к месту, такая органично смотрелась бы, скорее, в пивняке или в гостиной у семидесятилетней бабули.
За дверями нас встретил еще один Воин, хлипкий на вид паренек. Едва заметно наклонив голову в знак приветствия, он отвел нашу делегацию отдельный кабинет. Здоровенный такой, отделанный лакированными деревянными панелями – тоже привет из восьмидесятых! – и с монструозным столом в центре. За которым уже собралась настоящая элита города.
Их было четверо, а не пятеро, как я ожидал. Среднего возраста мужчины – ровесники Вадима. Одетые в костюмы консервативного покроя – никакого тебе блескучего отлива и модных стежков по вороту. Нестареющая классика, короче. Хмурые лица, враждебные взгляды. И практически осязаемая ненависть, висящая над головами.
Тоня столько мне рассказала про них, что я без труда узнал каждого. Справа сидел Григорий Гольдман, седоватый мужчина с глазами навыкате. Следующим был Петр Симонов, его я опознал по гладко выбритой голове и крючковатому носу. Андрей Пиллер, киношного вида красавчик, чем-то неуловимо напоминающий Ричарда Гира, только не такого морщинистого, как в последнем его фильме. И Илья Гончаренко, худой, будто смерть, и с выражением лица гопника, встретившего на выходе из темного парка парочку влюбленных. Отсутствовал только Русико Лолидзе, которого девушка описала коротко: звероподобный абрек.
Все члены Комитета были Дипломатами из разных кланов. Собравшимися сегодня здесь с одной только целью: посмотреть на живого и не кусающегося Ликвидатора.
– Добрый день, господа. – Тоня, едва войдя, нацепила на лицо маску хорошей девочки с бантиками. – От имени семьи Ланских благодарю вас за приглашение.
Вадим только голову склонил в знак приветствия. Как, впрочем, и «комитетчики». Я тоже не стал выделываться и последовал их примеру.
– Присаживайтесь, молодые люди, – произнес Голдман, по очереди осмотрев каждого из нас своими неприятными глазами. – Лолидзе, как всегда, опаздывают. Подождем их представителя.
Мы, словно по команде, разместились на противоположной от «комитетчиков» стороне массивного стола и чинно сложили руки перед собой. Антонина во время инструктажа особенно настаивала на этом жесте, утверждая, что так принято на собраниях новусов. Мол, демонстрация добрых намерений. Весело живут, что тут скажешь!
– Иван Польских… – протянул Пиллер, глядя при этом на Антонину. – Перерождение произошло около месяца назад, первоначально был определен как дикий. Множественные убийства в неуправляемом состоянии. Противостояние с доминирующим в Благовещенске родом. Тип – Ликвидатор. Я ничего не упустил?