Фунт лиха. Хроника отношений
Шрифт:
После спектакля Стасик кому-то позвонил и объявил, что нас ждут.
– Ее зовут Феня. Она важная персона в нашем театре. Ищет интересные пьесы, смотрит новичков актеров. Мы с ней большие друзья.
Старая ленинградская квартира, громоздкая мебель, уставленный вкусностями круглый стол. Пухленькая Фенечка с ложбиночкой на кончике носа, в толстом домашнем халате. Ее подруга по прозвищу Крошка, удивительно похожая габаритами на Золушку.
– А где муж? – тихонько спрашиваю Стасика.
– На гастролях. В репертуаре
Я уже привык к оценкам Стасика. Бездарным был руководитель его курса в Школе-студии МХАТ. И даже с очаровательной сокурсницей брат развелся вроде бы из-за ее бездарности.
Еще не сели за стол, а Крошка уже попросила налить ей водки.
Стасик шутливо ее отчитал:
– Грубишь, Крошечка! Надо говорить «водочка», «закусочка», «огурчик», «салатик», «хлебушек», «колбаска», «лучок». А на столе у нас что стоит? Кушанье.
Стасик балагурил, рассказывал анекдоты, говорил ласковые слова. Его можно было любить только за это – за веселость и ласковость.
– Сисястье мое! – тихонько шепнул он Фене, лаская взглядом ее пышный бюст.
Крошка не выпускала изо рта сигарету Эту манеру есть и курить одновременно я видел впервые. Сев за стол напротив, я тут же ощутил на своей ноге ее увесистую ступню. Я подумал, что она перепутала меня со Стасиком. Убрал ступню, она нашарила ее снова.
Излюбленная тема актеров – их замечательная работа, называемая почему-то службой. Понятно, что приходится играть даже при высокой температуре, беспрекословно подчиняться главному режиссеру. Но, на мой взгляд, служат все же там, где официально присягают. В полиции, армии, медицине, в пожарной команде. Ну, может, еще в дипломатии. В актерстве же служат почти исключительно своим амбициям и тщеславию. Своей самовлюбленности, самолюбованию, славолюбию. Но если смотреть в глаза правде, разве не то же самое встречается в журналистике?
Оказалось, Крошка (как и Феня) театровед, но пишет пьесы. Правда, ни одна еще не принята к постановке, но это не беда. Зато она знает свое ремесло до тонкостей и может выступать в роли методиста.
– Ребята, вы на правильном пути. Тема любви – беспроигрышная. А если еще написано хорошо… Не надо стесняться в самовыражении, и все получится. Только я до сих пор не могу понять. На каком жанре вы остановились? Что это будет? Мелодрама? Драма? Трагедия?
– Мы еще не решили, – отозвался Стасик, переглядываясь с Феней.
– Не опуститесь до счастливого конца, – поучала Крошка. – Хэппи-энд – американская пошлость. Наш зритель любит, когда концовка выворачивает его наизнанку. Могу поделиться идеей. Знаете такое выражение: трагедию любви познает лишь тот, кто изменяет. Парадокс? Парадокс. Но если вдуматься…
Стасик поднял брови и налил Крошке водки по самые края. Феня тоже изобразила удивление.
Крошка не могла одновременно есть, курить, высказывать умные мысли и заниматься чьими-то ногами. Она прекратила есть и сказала мне.
– Может, сразу на «ты»? Чего тянуть?
Я растерянно молчал.
– Юра,
– Брателло так не считает, – сказал Стасик.
– А что он считает? – строго спросила Крошка, пыхнув мне в лицо дымом.
– Он считает, что у меня, по Фрейду, всего лишь большая уверенность в себе. Я был в семье любимцем. А любимцы верят в успех и удачу, несмотря ни на что. И в конце концов добиваются своего, – объяснил Стасик.
– Юра, – строго сказала мне Крошка, все сильнее наступая на ногу. – Твой брат талантлив во всем. Помимо актерской работы он сочиняет сценарий фильма. Фенечка ему помогает. С самих себя пишут ребята. По-моему, у них классно получается. Что тебе еще надо?
Феня выразительно глянула на подругу. Мол, не болтай лишнего. Крошка зажгла новую сигарету от окурка.
– Бросьте, ребята. Драматург чаще всего пишет с себя, перевоплощаясь в своих героев. А посему должен быть и ангелом, и дьяволом. Просто обязан. Самый лучший герой – это симпатяга грешник.
Выпив еще две рюмки подряд, Крошка полезла мне ступней под штанину’. Я подобрал ногу. Она начала ее искать и наткнулась на ногу Стасика. Брат невозмутимо предостерег:
– Крошечка, это я.
– Фенечка, расскажи, как вы со Стасиком познакомились, – попросила Крошка.
– Прекрати! – одернула ее Феня.
Но фонтан у Крошки не закрывался.
– Стасик работал в другом театре. Фенечке поручили посмотреть его. Но в назначенное время она не пришла. Не хотела, чтобы Стасик получил роль, которая предназначалась Игорьку, ее мужу. Но Стасик – парень настырный. Он все же пробился в этот театр и наказал Фенечку – влюбил ее в себя.
Мне стало жаль Полину. Стасик взглянул на часы и предложил выйти покурить. Мы оказались на лестничной площадке.
– Ты не возражаешь, если я задержусь на часок? А вы пока прогуляетесь с Крошкой.
Как отказать брату?
– Стасик, налей мне водочки на посошок, – попросила Крошка.
Ей надо было выпить для куража. Это читалось в ее глазах.
Крошка жила в соседнем доме. Как и следовало ожидать, позвала на чашечку кофе. Я не отказался. Надо же где-то скоротать время. Комната Крошки в бордовых тонах заставлена старинной венской мебелью, стены в гобеленах, воздух пропитан табаком. Полкомнаты занимала широкая постель.
– Их ребенок зачат и вынашивается здесь, – объявила она.
– Какой ребенок?
– Феня не хочет детей. Дети ее раздражают. И Стасику дети не нужны. Они в шутку называют своим общим ребенком киносценарий.
– Бога не боишься, Крошка?
– Бог бабье товарищество прощает.
Крошка выпустила струи дыма из ноздрей, подошла близко, азартно посмотрела в глаза, жарко выдохнула:
– Ну, чего ты? Если сомневаешься, то напрасно. Все будет хорошо.
Я непоколебимо сел за стол под абажуром. Крошка своими габаритами была абсолютно не в моем вкусе. Несколько секунд мы напряженно молчали.