Фурцева

Млечин Леонид Михайлович

Положение Фирюбина изменилось, когда в январе 1954 года его сделали послом. В других восточноевропейских странах послами тоже стали партийные работники. Андропов — в Венгрии. В Румынию поехал послом Алексей Алексеевич Епишев, бывший секретарь ЦК компартии Украины и заместитель министра госбезопасности по кадрам. В Польшу — бывший начальник Фирюбина Георгий Михайлович Попов.

Самодур Попов, отправившись за границу, не изменился. Он вел себя в Польше как комиссар среди анархистов, по каждому поводу отчитывал главу партии и правительства Болеслава Берута — даже за то, что польские крестьяне не так пашут и не так сеют. В конце концов посол сказал Беруту, что не взял

бы его к себе даже секретарем райкома. Возмущенный Берут не выдержал и, позвонив Хрущеву, заявил, что если он не способен быть даже секретарем райкома, то в таком случае должен поставить вопрос о своем освобождении. Хрущев поспешил успокоить Берута, которым в Москве очень дорожили. Попова за глупость наказали: отозвали из Варшавы, долго перебрасывали с должности на должность и наконец пристроили директором завода авиационных приборов во Владимир.

А вот Николай Фирюбин преуспел на дипломатическом поприще. Для полноценной жизни ему не хватало рядом жены. В принципе, посла всегда сопровождает жена. Она, помимо всего прочего, играет важную роль в работе посольства, нужна послу для организации приемов, для налаживания отношений с дипломатами других стран.

Но Екатерина Алексеевна не захотела пожертвовать карьерой, отказаться от своей роли хозяйки Москвы и удовлетвориться ролью жены. Она не поехала с мужем в Прагу. Учитывая особую ситуацию, в ЦК разрешили послу жить одному, что не дозволялось другим дипломатам.

Для брака длительная разлука не была благом. Фурцева переживала, не хотела отпускать надолго молодого мужа. Но и отказываться от посольского назначения было нельзя. Это же была реабилитация, знак того, что старое забыто. Конечно, Николай Павлович предпочел бы видеть жену рядом. Но быть женатым на самой Фурцевой — это тоже льстило его самолюбию. Екатерину Алексеевну точно можно было назвать первой дамой страны, поскольку жены руководителей государства оставались в тени.

При этом в отношениях с женой он держался уверенно или, как говорят люди знающие, самоуверенно. Это была характерная для властных и высоко себя ценящих мужчин борьба за право быть хозяином в семье, они неизменно говорят:

— Я не люблю, когда на меня давят.

Комплексы и сомнения в себе самой не покидали ее даже в самые счастливые периоды жизни. Когда ей казалось, что муж ее обижает, половина ее существа вспыхивала от гнева, а вторая половина говорила себе: «Может быть, я слишком чувствительна. Может быть, я его чем-то обидела. Может быть, я напрасно пытаюсь все контролировать?»

И она отвечала:

— Прекрасно. Это ты будешь решать, когда нам увидеться вновь.

Когда она слишком подробно рассказывала о своих делах, он обижался: значит, она мало о нем думает, ее мысли заняты исключительно работой. Она замолкала. Столкнувшись с мужниным недовольством, она всякий раз сдавалась и говорила себе, что он прекрасный человек, но просто нуждается в поддержке с ее стороны.

У него были свои представления об отношениях в семье. Он привык, что жена ему угождает. Не стеснялся ее критиковать. Она очень ценила его и хотела сохранить хорошие отношения. Ей казалось, что сделать его счастливым — это и есть ее цель. Когда она протестовала, он становился суров, и она чувствовала себя несчастной. Словом, она ему подчинялась, чтобы избегать конфликтов, и иногда делала то, чего делать не хотела. Свет был не мил, когда муж на нее дулся. Ее страх был похож на страх маленького ребенка. Возможно, это есть порождение детской боязни строгих родителей: «Я сделала то, что маме не понравится. Я огорчила мамочку. Мамочка меня разлюбит».

Разумеется,

Фирюбина часто вызывали в Москву, но разлука есть разлука. Плюс состоял в том, что Прага была европейской столицей, и благодаря Николаю Павловичу Фурцева стала современно одеваться. Уже в 1950-е годы Екатерина Алексеевна выглядела много лучше московских дам. Конечно, в роли секретаря городского комитета партии не могла позволить себе экстравагантных и вызывающих нарядов, хотя завидная фигура как минимум позволяла ей не отставать от моды.

Новый брак матери пошел на пользу и Светлане Фурцевой. Ей было двенадцать лет, когда Николай Павлович пригласил ее в Прагу на зимние каникулы, чтобы она посмотрела мир.

Послу Фирюбину досталась не самая простая страна. После освобождения Чехословакии от немецких войск в Прагу — в отличие от других восточноевропейских стран — вернулись прежние лидеры: президент Эдуард Бенеш и министр иностранных дел Ян Масарик. Первое время Бенеш и Масарик умудрялись ладить и с западными державами, и с Советским Союзом. Сформировали коалиционное правительство, которое возглавил коммунист Клемент Готвальд. Казалось, и в советской зоне влияния может существовать многопартийная демократия.

— Социалистические мероприятия, — говорил президент Бенеш, — следует осуществлять мирным путем без диктатуры пролетариата, без применения определенных теорий марксизма-ленинизма. Я думаю, что в развитии человечества мы достигли уже такого периода, когда это стало возможным.

Но когда разгорелась холодная война и Сталин окончательно порвал с Западом, ему не нужны были ни Бенеш, ни Масарик. В 1948 году коммунисты вывели своих сторонников на улицы, устроили забастовку по всей стране и начали вооружать отряды рабочей милиции. Клемент Готвальд требовал сформировать чисто коммунистическое правительство. Эдуард Бенеш никогда не отличался большим политическим мужеством. К тому же он был тяжело болен. 25 февраля президент сдался и поручил Готвальду самому сформировать кабинет. Вся власть в стране перешла к коммунистам. 7 июня Бенеш ушел в отставку, повторяя в своем кругу, что Сталин его «хладнокровно обманывал». Через три месяца он скончался.

Десятого марта 1948 года министра иностранных дел Яна Масарика, сына основателя республики, нашли мертвым под окнами его служебной квартиры. Эта смерть откликнулась громким эхом по всему миру. Русофил Масарик-младший всей душой стремился к тесному сотрудничеству с Москвой. Но он мешал чехословацким коммунистам. Внезапная смерть министра решила проблему.

Официальная версия — самоубийство, душевный разлад и неспособность справиться со своими проблемами. В самой Чехословакии никто не сомневался: министра выбросили из окна — его убили сотрудники советской госбезопасности, которые вели себя в Праге по-хозяйски. Но нет доказательств того, что он был убит. Скорее всего, он выбросился из окна от отчаяния. Масарик-старший, президент Томаш Масарик, в 1918 году создал независимую Чехословакию. Его сын, министр Ян Масарик, три десятилетия спустя не смог сохранить независимость родины.

Сталин не позволил Чехословакии участвовать в «плане Маршалла», разработанной американцами программе подъема европейской экономики. Экономическая ситуация в Чехословакии была трудной. Помощь Москвы в силу собственных экономических проблем Советского Союза была весьма ограниченной. Прага получала в десять раз меньше, чем просила.

В протоколе заседания политбюро № 66 от 1948 года записали:

«1. Отклонить просьбу Чехословацкого правительства о предоставлении им золотого займа в сумме 200 млн долларов, реализуемого в течение трех лет.