Фурье
Шрифт:
Позднее Фурье напишет, что современная философия после провала ее бредней о свободе и равенстве выдвигает новые софизмы, прикрываясь именем ассоциаций. Одна из них — секта оуэнистов, которая создает под наименованием ассоциации антисоциетарные объединения, поскольку при этом «отвергаются методы, из которых родились бы согласие страстей и трудовое притяжение».
Успех, а затем провал Оуэна, который, по словам Фурье, «завладел словом ассоциации, не беспокоясь о деле», привели к тому, что он «осквернил слово, ничего не сделав для дела», и в конце концов нанес обществу большой вред, внушив «недоверие к идее ассоциации».
В «Новом промышленном мире», резко выступая против теории Роберта
Однако, несмотря на критику основных положений теории Оуэна, в 1824 году Фурье сделал попытку впрямую связаться с оуэнистами. Узнав из газет о том, что Оуэн намерен создать колонию-ассоциацию в Мизеруэлле, он послал ему экземпляр «Трактата об ассоциации», выразив при этом надежду, что книга поможет направить опыт по правильному пути.
Оуэн французским языком не владел, поэтому ответ по его поручению написал его друг Филипп Скин; указав, что представления Фурье о взглядах Оуэна неточны, он изложил последние, прибегая при этом для большей доходчивости к фурьеристским терминам. 17 февраля 1824 года Фурье отправил Скину подробное письмо, в котором убеждал его, почему при создании ассоциации необходимо следовать его советам.
«Государи, — писал он, критикуя структуру оуэновской колонии, — смогут принять во внимание, что эти крупные объединения представляют выгоды. Вследствие этого они повелят ввести как общую систему учреждение большой фермы в каждом кантоне, чтобы сосредоточить массу бедняков… Они распространят этот режим на рабочих в городах, и тогда строй Цивилизации перейдет в свою четвертую фазу, в которой народ оказывается в коллективной крепостной зависимости от компаний промышленного феодалитета». Если же Оуэн последует его советам создания ассоциации, это приведет к гибели строя Цивилизации, а он, Оуэн, приобретет звание «социального мессии».
Ответа на это письмо Фурье не получил. Полемика фурьеристов с Оуэном будет продолжаться, но сближения двух утопистов не произойдет. Ничего не даст и их личная встреча в Париже через несколько лет, в 1837 году, устроенная усилиями сторонников объединения Оуэна я Фурье.
Впоследствии исследователи учений двух предшественников научного коммунизма подробно прокомментирую все положения, на которых сходились и расходились их взгляды. Это особая и богатая, но все-таки специальная тема. В биографии же Фурье нам хотелось выделить только предмет спора в дать оценку его отношения к другим, даже близким ему по духу, философским учениям.
СНОВА ЛИОН
Почта от Мюирона продолжала регулярно приходить и после переезда Фурье в Париж. В начале 1824 года он получил сообщение, что его последователь окончил работу над книжечкой «Краткое обозрение индустриальных методов». Это был своеобразный конспект теории учителя, в котором излагалась критика строя Цивилизации и была дана характеристика переходного периода гарантизма и — более подробно — строя Гармонии.
Последние письма от Мюирона тревожили, в них нет-нет да и встречались критические оценки отдельных положений Фурье. Беспокоило то, что Мюирон был уже не одинок в своем критицизме. Еще раньше его Габе в письмах учителю настойчиво советовал: «Трактат об ассоциации» должен быть изложен в более доступной и популярной форме, нужно убрать из него смесь «физики, морали, цифр, музыки, цветов, животных и т. д.», так как из-за этого произведения учителя не читают.
Избранная Шарлем Фурье форма изложения скорее отпугивала,
Шарль Жид, биограф и последователь великого утописта, писал впоследствии: «Вид этих огромных томов, без оглавления, без пометок страниц, это намеренное отсутствие всякого плана, которое он гордо именует «рассеянным порядком» и которое было бы правильно назвать «порядком несвязности», эти названия глав или отделов, стоящие под рубрикой «Прямого стержня», «Обратного стержня», «Интермедии», это «Введение», помещаемое в самом конце книги, эти страницы с доказательствами, которые обрываются или изменяются ни с того ни с сего и которые имеют такой вид, будто наборщик в беспорядке вывалил на них имевшийся у него под руками шрифт, эти «иксы» и «игреки», которые пляшут какой-то дикий танец и которые стоят то прямо, то косо, то кверху ногами, — все это производит впечатление какой-то тарабарщины, черной и белой магии из весьма отдаленных сказочных времен».
В безансонском кружке особенно настаивали, чтобы Фурье отказался от космогонии, от своего учения о будущих творениях, поскольку эти его крайности отталкивали читателей от более существенной части «открытия».
В том же 1824 году Фурье получил письмо от Греа с настойчивым предложением изложить всю теорию ассоциации в сокращенном виде, в одном томе, и с обещанием помощи при издании. Греа, пользуясь тем, что книга будет издаваться на его деньги, ставил условие: предварительно до сдачи в печать он сам перечитает рукопись. Это уж попахивало цензурой, давлением учеников на учителя.
Понимая безвыходность своего положения, Фурье ответил: «Ваши письма заключают в себе советы, которые я уже взвесил заранее и которые мне нетрудно выполнить посредством сочиненьица, своею формою соответствующего вкусам публики и выполняющего все условия, предложенные Вами, господин Греа, и многими другими».
Да, Фурье понимал, эти «многие другие», от которых он ждал поддержки, «дружески советовали» писать сочиненьица на публику, подражать стилю тех или иных известных писателей и публицистов…
Мюирону написал, что согласен на новое изложение своей теории, где не будет никаких посторонних экскурсов, хотя и очень сожалеет, что ему придется отказаться от критики «состояния наук».
Не без иронии отметил для себя, что нужно взять за правило в работе: «избегать всяких побочных отступлений, всяких сопоставлений с заблуждениями науки, всяких экскурсов в сторону от главной задачи. Следовать общепринятому методу и не употреблять ни одного слова, не одобренного академией, ни одного малоупотребительного оборота. Щадить философию (философов) и предоставить ей (им) известную часть пирога. И наконец, сделать мое сочинение и главную суть учения доступным для понимания женщин 20 лет и школьников 12…»
Возвращение в Лион было вызвано выгодным предложением занять место кассира в торговом доме. Фурье поселился невдалеке от центральной площади Терро. Новая работа обещала возможность не прибегать к частным урокам, да и жизнь в Лионе была значительно дешевле, чем в Париже.
Мюирону в день приезда в Лион написал:
«Лион, 1 апреля 1825 г. (святая пятница).
Сегодня прибыл в этот город. Накануне отъезда из Парижа я встретил Смита, который получил сообщение о предприятии Оуэна, авторитет которого у жителей велик, но каждая из его попыток докажет, что нельзя ничего добиться, не привлекая серии. К тому же если мой сокращенный «Проект» появится вовремя, то, весьма возможно, новое общество в Лондоне примет этот метод. Я знаю, что некто Томпсон перевел на английский язык советы об устройстве ассоциации. Этим заинтересовалась группа людей. Они хотели создать такое общество и привлечь меня для руководства.