Фурии командира

Батчер Джим

– Ладно, давай поговорим, – согласился Тави.

Арарис кивнул:

– Самое время.

Над их головами тяжело застучали сапоги. Вероятно, помощник трибуна нес казну легиона в сопровождении двух копий охраны.

– Почему сейчас?

– Потому что начинается военная кампания. Всегда существует вероятность, что ты не вернешься. Кроме того, ты стал взрослым мужчиной, Тави. Начали распространяться слухи, и ты должен быть готов. Ты должен знать. Ты заслуживаешь знать правду.

Тави ощутил, как накатила горячая волна хорошо знакомого раздражения, но постарался

сохранять спокойствие.

– Я слушаю.

Арарис кивнул.

– Мне нужно многое сказать. Но я хочу знать, о чем ты уже догадался.

Тави глубоко вздохнул:

– Я знаю, что ты был телохранителем принцепса Гая Септимуса. Мне известно, что он погиб в Первой кальдеронской битве двадцать два года назад. Считалось, что его телохранители погибли тогда же. Они похоронены вместе с ним в мемориале принцепса в Кальдероне. Я знаю, – продолжал Тави, – что ты принес мне клятву верности. Что Гая, похоже, это не волновало, но он сделал так, чтобы ты находился рядом со мной все эти годы.

Арарис кивнул.

– Все это правда.

– Я знаю, что тетя Исана нечасто говорит о моей матери. Как и дядя Бернард. – Тави опустил глаза. – А о моем отце они сказали лишь одно: он был солдатом. – Он постарался сдержаться, но его голос наполнился горечью. – Из чего следует, что я ублюдок легионера. А их полно повсюду.

Арарис поднял голову:

– Ублюдок? Нет. Нет, Тави, твои родители были женаты.

Тави почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Он целую жизнь прожил, ничего не зная об отце и матери. Все избегали этой темы и говорили загадками. Тави с трудом произнес:

– Ты… их знал?

В глазах Арариса появилось отсутствующее выражение.

– О да, – тихо ответил он. – И очень хорошо.

– Как… – начал Тави, но у него перехватило в горле. – Кто… Что…

Арарис поднял руку:

– Сначала я должен тебе кое-что сказать. Я не хотел быть тем, кто откроет тебе эту тайну. Это долг Исаны. Но она… – Он встряхнул головой. – Когда человек переживает такие жестокие потери, как она, и в такие короткие промежутки времени, они оставляют раны, подобные ударам меча. От некоторых можно оправиться. Но иногда их последствия не проходят. Они ломают человека. И остается лишь надеяться, что со временем их удастся пережить.

– Я не понимаю, – признался Тави.

– Исана… не способна ясно мыслить, когда речь идет о тебе. Во всяком случае, об этом. Она отчаянно тебя любит, Тави.

Тави прикусил губу и кивнул:

– Я знаю.

– Она ужасно боится тебя потерять. И это мешает ей мыслить ясно. Исане не хватило решимости. Я верю, что она уже очень давно хотела рассказать тебе правду, но так долго держала ее в секрете, что теперь не знает, как выпустить на свободу.

Тави потряс головой:

– Подожди. Арарис, какую правду?

– Правду о твоем отце, – тихо сказал Арарис. – Правду о Гае Септимусе.

Все внутри у Тави оборвалось, когда он услышал эти слова.

Он знал – нет, не знал, но предполагал, анализировал, проверял теорию, как его учили это делать курсоры. Бесполезные упражнения, во всяком случае, так он

тогда думал, однако правильнее было бы сказать, что он нашел новый способ грезить наяву о том, чтобы иметь настоящих родителей. Ребенком он проводил долгие часы, представляя себе, как они выглядели, что могли бы сказать.

И какой бы стала его жизнь. Насколько лучше она могла быть.

Конечно, идея о принцепсе как о неизвестном отце Тави имела один большой минус – полное отсутствие у него способностей к заклинанию фурий, что изменилось лишь два года назад.

Но с тех пор эта причина исчезла.

«На самом деле, – подумал Тави, – все было достаточно очевидно». Магия Тави все еще оставалась ограниченной из-за неспособности вызывать фурий, но если бы он сейчас находился в Академии, то заработал бы две или три бусины по каждому разделу магии. Да, дети граждан проявляли одаренность сразу в нескольких разделах магии, но чтобы кто-то обладал талантом сразу во всех – такое случалось крайне редко.

Да, многое тут было очевидным. Но он не хотел, чтобы это оказалось правдой. Если Арарис прав, если принцепс сочетался браком с его матерью, тогда он является законным наследником Дома Гаев. А значит…

Проклятые вoроны. Значит, у Первого консула есть наследник.

И это он, Тави.

Проклятые вoроны. Значит, самые опасные и безжалостные люди желают его смерти.

Они хотят его убить. Убить Тави.

Другие кусочки головоломки становились на место. Он понял, почему Гай направил его в Академию, – он хотел, чтобы Тави получил достойное образование, чтобы его узнали дети граждан. Он проходил подготовку вместе с курсорами, изучал науку интриг и обмана. Его поселили в одной комнате с Максом – еще одним изгоем высшего общества Алеры, имевшим много общего с Тави. Они были обречены на дружбу, и он вдруг понял, что Гай хотел, чтобы Тави имел хотя бы одного союзника, обладающего магией консула.

И планы Первого консула на этом не закончились. Тави отправили в легион изучать искусство стратегии, снабжения и управления. Конечно, Гай не рассчитывал, что Тави будет командовать легионом, но Первый консул – его дед – не мог не радоваться его успехам.

Гай.

Его дед.

У него есть дед.

Тави понимал, что дышит слишком часто, у него начала кружиться голова, но в ней металось множество мыслей, и он не обращал на это внимания. Он и сам не знал, чего ему хотелось – кричать, ударить кого-нибудь, бежать, смеяться или плакать. Образы разных вариантов будущего стремительно мелькали в его сознании, и лишь в одном не оставалось сомнений.

Все изменилось.

Все.

– Я… я… – Тави сглотнул и заставил себя говорить внятно. – Было нечто, о чем тетя Исана не рассказывала мне, но…

Арарис закрыл глаза и вздохнул. Затем он открыл их и посмотрел на Тави:

– Нет, Тави. Твоя мать многое не рассказывала тебе о твоем отце.

Тави нахмурился и открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, и замер, осознав легкой нажим, с которым Арарис произнес слово «мать».

Его мать многое ему не рассказала.

Не тетя Исана.