Фуриозо
Шрифт:
— Ты не слышала, как Каролина ругалась с Луизой на рассвете? Кажется, Карро не на шутку разозлилась на Луизу за рассказ о ребенке.
Хелена сделала пару глотков крепкого горячего кофе. Помедлила с ответом секунду.
— Нет, я ничего не слышала.
Анна пожала плечами и открыла прошлогодний номер газеты:
— Думаешь, что у них с Луизой все хорошо?
— Луиза — это Луиза. Она четко знает, чего хочет. А вот Каролина… Я люблю сестру и желаю ей всяческих благ. Но прежде ее партнерами были только мужчины, много мужчин. С чего ей вдруг вздумалось заводить семью с женщиной, не понимаю.
Блажь.
— Но Каролина сама пошла на это, ее никто не заставлял. Не снимай с нее ответственности, Хелена. Она — взрослая женщина. Посмотри на нее.
В душе Анна ликовала: Рауль теперь будет принадлежать ей!
— Я ее не оправдываю, а просто реалистически рассматриваю происходящее с Луизой и моей сестрой.
— А что говорит Каролина? Ты с ней говорила?
— Пока не было подходящего случая.
— А ты не думаешь, Хелена, что материнство ее изменит к лучшему? Может, она втайне мечтает о детях! Вы же нечасто видитесь, ты всего не знаешь. Я, например, могу представить их счастливой семьей: Луиза, Каролина, малыш.
— Я хорошо знаю Каролину. Она не самый эгоистичный и амбициозный человек из всех, кого мне доводилось встречать, но…
В кухню вошел Рауль:
— Доброе утро, девочки!
— О, воскрешение из спящих! — с облегчением прервала неприятную семейную тему Хелена.
Выглядел Рауль, как и всегда, безупречно. И красив тоже как всегда.
— Мне теперь придется вечно это выслушивать, Хелена?
— А ты как думал? Отныне ты мой вечный должник.
— И чем же мне откупиться? — улыбнулся Рауль.
— Придумай сам что-нибудь оригинальное, — ответила Хелена, выходя из кухни.
Анна следила за Раулем: вот он наливает кофе, намазывает масло на хлеб, кладет в рот кусочек сыра, делает бутерброды с сыром и апельсиновым джемом. Ах, Рауль по-прежнему предпочитает на завтрак бутерброды с сыром и джемом. Рубашка не заправлена. Волосы завиваются колечками на затылке. Обычное утро. Изысканная простота существования.
Сердце Анны затопила нежность.
Почему он не завтракает каждое утро в ее кухне? А лучше — в их общей кухне в красивом особняке!
Рауль обратился к Анне:
— О чем вы говорили?
— О наследном принце, естественно, — усмехнулась она.
— А… — протянул Рауль. — Жаль фигуру Каролины. Такая красавица!
Анна горько вздохнула. Допила кофе и поплелась в студию. Вскоре оттуда послышались звуки ее скрипки.
Рауль посмотрел в окно: чайки беззаботно кружили в синем небе, издавая гортанные звуки. Решив позавтракать на свежем воздухе, он вышел из кухни, но тотчас же остановился, услышав шаги на лестнице. Показались сначала длинные ноги, потом — плоский живот, затем — длинные кудрявые волосы, ниспадавшие на грудь, наконец — лицо Мадонны.
Рауль улыбнулся.
— Доброе утро, Каролина! Хорошо спалось?
Она отрицательно покачала головой.
— Иду завтракать на крыльцо. Там солнечно и тепло. Присоединяйся.
— Я не голодна.
— Ну и что? Составишь мне компанию.
Каролина вопросительно посмотрела на Рауля.
— Пойдем, Карро. Если будешь хорошо себя вести, угощу кофе.
Они вышли на крыльцо. Утро выдалось на редкость теплое. Остров купался в солнечных лучах, хотя вдали, над материком, скопились тяжелые серые тучи. Здесь они могли говорить спокойно: из окон их не видно, а если кто-то выйдет из двери, они сразу заметят.
— Все так запуталось, — печально сказала Каролина и добавила: — Но это и твоя вина!
— И моя, конечно, тоже.
Рауль, играя локоном Каролины, подумал, что легко признавать свою вину, когда по-настоящему влюблен. Каролина, сидевшая ступенью ниже, откинулась ему на грудь.
— А ты не думала, что это судьба… что нам суждено встретиться и влюбиться друг в друга?
— Судьба? Это что-то серьезное… мистическое…
— Какое это счастье — обнимать тебя! Когда ты, прижавшись ко мне, заснула, я гладил твою нежную кожу. Очень осторожно, чтобы не разбудить. Ощутил тонкий шрам на животе и подумал: «Тут у Каролины вырезали аппендицит». Потом провел пальцами по соскам — они цвета лесных орехов — и подумал: «Грудь у Карро очень красивая». Я коснулся кольца в твоем пупке и подумал, что, наверно, было ужасно больно делать прокол. Мне хотелось бы вытирать тебе слезы во время прокола, раз уж ты решилась на него…
Каролина улыбалась и щурилась от солнца. Казалось, она дремлет.
— Потом я погладил твой плоский живот и спустился ниже. Сердце забилось быстрее, когда подумал о ребенке…
Каролина открыла глаза, Рауль положил руки ей на грудь:
— Как бы мне хотелось быть отцом твоего ребенка, Карро! Как бы мне хотелось, чтобы это был наш ребенок! Знать, что ты принадлежишь только мне. Какое это было бы счастье!
Он не замечал ее слез, пока одна слезинка не обожгла руку.
— Мне тоже этого хочется, — едва слышно прошептала Каролина.
С нежностью Рауль отвел локоны к затылку и поцеловал девушку в ухо. Потом легкий поцелуй в висок. Волна удовольствия охватила тело Каролины. Губами он прикоснулся к ее губам, сначала нежно, потом страстно. Каролину бросило в жар. Она высвободилась из объятий и почти простонала:
— Господи, что нам теперь делать?
Затылком она чувствовала горячее дыхание Рауля.
— Ты не понимаешь, что происходит, Карро?
— Я не знаю, что нам делать дальше.
— Есть только один выход, любимая, — уверенно сказал Рауль.
Она обернулась к нему и посмотрела в глаза:
— Ты серьезно?
— Всерьез ли говорю, что люблю тебя? — Каролина замерла от этих слов, а Рауль рассмеялся: — Ой, прости! Я вдруг понял, каким счастливым меня делают эти слова. Да, Каролина, я люблю тебя. Люблю больше жизни. Сможешь ли ты вынести столько любви?
Каролина как будто сомневалась в истинности услышанного и переспросила:
— Ты сказал, что любишь меня? Хотя… то есть несмотря ни на что?
Вместо ответа Рауль крепко прижал Каролину к себе. Ощутив блаженство, она отдалась ему. Но спустя пару минут сказала, волнуясь: