Фурия Капитана
Шрифт:
– И вот так, – продолжал Арнос, – начнётся наше наступление. – Он повернулся и провёл жирную черту на грифельной доске, от Элинарха прямо в Мастингс. – Мы заставим их главные силы вступить в бой, и уничтожим их, прежде чем они смогут закончить постройку этих кораблей. Мы выступим на рассвете, через два дня. Подготовьте своих людей. Разойтись.
В зале поднялся шум, когда мужчины встали, продолжая разговаривать, и начали двигаться к выходу. Через минуту или две, Тави и Цирил остались наедине.
Цирил взглянул на карту на грифельной доске, а потом закатил глаза.
– Конечно.
– Три, может четыре, – сказал Тави. – Плюс у них будет полно возможностей, чтобы разграбить наши обозы с продовольствием, пока мы в пути. А затем и сам город.
– Мы можем прорваться через них?
– Как сказать, – ответил Тави. – Если Насаг готов понести тяжелые потери, он может остановить нас и без подготовки.
Цирил покачал головой.
– Нет. Он будет атаковать нас так яростно, как только сможет, сводя свои собственные потери к минимуму.
Тави кивнул.
– Пуская нам кровь всю дорогу до Мастингса. Чтобы потом прикончить.
– Сколько времени это займёт?
Тави покачал головой, прикидывая. Благодаря трудам Эрена, он располагал подробными картами для разработки своего собственного плана, и он был знаком с территорией, через которую им предстояло прорываться с боем.
– Где-то десять недель, если нам повезёт, – Тави, прищурившись, посмотрел на карту. – И у меня нет особого предчувствия удачи.
– За десять недель может многое случиться, – возразил Цирил.
– Я должен поговорить с ним ещё раз, – сказал Тави. – В частном порядке. Он может оказаться более восприимчивым к идее ведения переговоров, если не будет в окружении людей.
– Он всегда в окружении людей, – сказал Цирил. – И из этого не выйдет ничего хорошего, капитан.
– Но это же глупо. Насаг готов к диалогу.
– Ты этого не знаешь, – сказал Цирил. – Он никогда ни одним словом на это не намекал.
– Это не их способ, – ответил Тави.- Для канимов разговоры ничего не стоят. Действия говорят гораздо громче. И Насаг своими действиями ясно изложил свои намерения. Он готов сотрудничать с алеранцами, а не только убивать их – и он хочет уйти.
– Возможно, – сказал Цирил. – Возможно ты прав. Если бы я командовал, то хорошенько обдумал бы твои слова. Ты это заслужил. – Он покачал головой. – Но командуем не я и не ты. Если ты снова поднимешь эту тему, у него будет оправдание сместить тебя. Не позволяй ему этого.
Тави проговорил сквозь стиснутые зубы.
– Должен быть способ.
– Тогда найди его, – сказал Цирил, поднимаясь со стула. – Но делай это в свободное время. Сфокусируйся на том, что происходит здесь и сейчас. Жизни многих людей зависят от тебя, хотя они могут и не знать об этом.
– Да, сэр, – ответил Тави.
Они обменялись обоюдными приветствиями, и Цирил, опираясь на свою трость, прихрамывая ушел. Мгновение спустя, Максимус просунул свою голову в дверь.
– Приветствую, Капитан. Какие новости?
– Мы выступаем, – ответил Тави, двигаясь к двери. – Пришли Трибуна Цимнию ко мне в кабинет, пожалуйста, чтобы
Он оглядел коридор справа налево и нахмурился.
– Хмм. Я ожидал, что Маркус будет здесь. Ты его не видел?
– Сегодня нет.
– Когда увидишь, – произнес Тави, – отправь его тоже ко мне.
– Да, сэр, – сказал Макс.
Тави подошел к грифельной доске и стер влажной тряпкой все обозначения. Это была небрежность Арноса оставить все планы по передвижениям, чтобы любой идиот мог прийти и посмотреть их.
– Хорошо, Трибун, – вздохнул он, – Давайте приступим к работе.
Глава 7
Маркус оглядел потрепанный шатер таверны, одной из многих, выросших в лагере беженцев. Он не бывал в этом конкретном заведении прежде, но повидал множество подобных ему за свою жизнь. Правда, лишь немногие из них были настолько убогими.
Брезент палатки был небрежно замазан смолой, вместо нормальной починки. Пол, который мог быть по крайней мере хорошо выметен и выстлан тростником, здесь заменяла простая грязь. Ножки столов погрузились в нее на шесть дюймов, и столешницы оказались бы слишком низко, если бы только скамьи перед ними не утонули точно также.
Маркус смотрел на кружку перед собой. Пиво с какими-то кусками плавающими в нем – скорее всего зерном из бродильных чанов, но никто не сказал бы этого наверняка. Оно не пахло пивом, как должно бы. Оно пахло чем-то вроде грязной воды, только не так приятно.
Он расплатился за это серебряным быком, и медные бараны, которых он получил со сдачей, были обрезаны так сильно, что рога на аверсе почти полностью исчезли.
Это было увлекательно, в некотором смысле. Лагерь беженцев сделал то, что невзгоды всегда делали с людьми. В некоторых из них, это обнажало величие духа, казавшееся почти невероятным.
Фиделиас видел мужчин, у которых буквально ничего не было, отдающих собственные плащи больным детям. Он видел семьи, которым едва хватало еды, чтобы выжить самим, принимавших еще одного бездомного ребенка, умудрявшихся растянуть одеяло на еще одно замерзшее тельце. Он видел легионеров Первого Алеранского, мучившихся от страданий, которые они видели во время своих тренировок, несших все свое жалованье прямо на рынок, чтобы целиком потратить на еду и раздать ее нуждающимся в лагере.
В других, тем не менее, это пробуждало лишь худшее. Он возглавлял отряды, которые хоронили трупы людей, убитых ради рваных плащей и тряпок, обернутых вокруг ног. Он видел мужчин требовавших у женщин платы телом вместо денег, видел как имевшие необходимое другим требуют, чтобы те пресмыкались и унижались прежде, чем поделиться.
Он видел ссадины и сломанные кости, которые появились в результате страха и застарелого гнева. Болезни, вызванные воздействием природы и недостатком пищи, даже здесь – в наиболее благоприятных землях Империи. И всё это, все эти унылые, жалкие, отвратительные проявления человеческой природы собирались в один комок, превращаясь в почти видимый туман, смрад висевший в воздухе, который пах как…