Фурия Курсора
Шрифт:
– Всё равно. Я не должен. Это неправильно.
Септимус стукнул Арариса кулаком по плечу:
– Ба, парень. Я буду не очень хорош, бросая камни во всех, кто влюбляется в нее. Я ведь влюбился, в конце концов, – он посмотрел в сторону палатки, которую делил с Исаной. – Она – что-то особенное.
– Она – да, – тихо согласился Арарис.
Лицо Септимуса снова стало спокойным.
– Это должен быть ты.
– Хорошо, – сказал Арарис.
– Если со мной что-нибудь случится…
– Не
– Мы не можем этого знать, – сказал Септимус, – Никто не может. Это должен быть ты. Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты о ней позаботился. Я даже не могу допустить мысли, что она и ребенок останутся одни. Пообещай мне, Арарис.
Арарис покачал головой.
– Это нелепо.
– Может быть, – согласился Септимус, – Надеюсь, что так. Но пообещай мне.
Арарис нахмурился на мгновение. Затем его подбородок дернулся в коротком кивке.
– Я присмотрю за ними.
Септимус мягко пожал ему руку, его тон был теплым.
– Благодарю тебя.
Сон замер, остановившись на этой сцене.
Рядом с Исаной Линялый смотрел на образ Септимуса.
– Я подвел его, – сказал он. Слезы катились по его щекам поверх шрамов. – Я должен был стоять рядом с ним. Но стоило ему слегка подтолкнуть меня… и единственным моим желанием стало увести вас как можно дальше от битвы. Убедиться в вашей безопасности.
Он склонил голову.
– Я позволил моему сердцу управлять моей головой. Я позволил этому закрыть мне глаза на мой долг. Закрыть глаза на возможные опасности. Закрыть глаза на рану вашей сестры. Закрыть глаза на то, что может случиться с ребенком.
Он посмотрел на нее глазами полными печали.
– Я вас любил, Исана. Жену моего лучшего друга, моего брата по мечу. Я любил вас. И мне стыдно.
Долгое мгновение Исана смотрела на образ Септимуса, хотя иллюзорные слезы заволокли во сне ее зрение.
– Линялый…
– Я не могу искупить свои ошибки, – сказал Линялый. – Никогда мне не смыть кровь с моих рук. Отпусти меня. Здесь ничего для меня не осталось.
Исана повернулась к Линялому и протянула к нему свои бледные, изящные руки, чтобы обхватить ими его лицо. Она чувствовала его мучительную вину, чувствовала боль, самообвинение, бездонный колодец сожаления.
– То, что произошло, – тихо сказала она, – не было твоим решением. Это было ужасно. Я ненавижу, что это произошло. Но не ты был причиной всего этого.
– Исана… – прошептал Линялый.
– Ты всего лишь человек, – перебила его Исана. – Мы все совершаем ошибки.
– Но моя… – Арарис покачал головой. – Я был частью этой войны, в конце концов. Если бы Септимус остался жить, он был бы величайшим
– Возможно, – мягко сказала Исана. – Возможно, нет. Но ты не можешь нести на себе ответственность за действия тысяч и тысяч других людей. Ты должен это отпустить.
– Я не могу.
– Можешь, – сказала Исана. – В произошедшем не было твоей вины.
– Тави, – сказал Линялый.
– И это тоже не твоя ошибка, Линялый. – вздохнула Исана. – Она моя.
Линялый недоуменно моргнул.
– Что?
– Я сделала это с ним, – тихо произнесла Исана. – Когда он был еще ребенком. Всякий раз, когда я купала его, я думала о том, что могло бы случиться, если бы он проявил способности своего отца. Насколько сильно это привлекло бы к нему внимание. Что это обозначило бы его как наследника Гая. Сделало бы целью для всех властолюбивых маньяков Империи, мечтающих захватить трон. Сначала я не понимала, что делаю с ним.
Она встретила его взгляд твердо.
– Но когда поняла… Я не остановилась, Линялый. Я надавила сильнее. Я тормозила его развитие, чтобы он выглядел моложе своего возраста, чтобы то, что он был ребенком Септимуса, казалось невозможным. И в дополнение я сдерживала его разум, так или иначе. Я не позволяла его талантам когда-либо вырваться из-под контроля до тех пор, пока водяные фурии вокруг стедгольда настолько не привыкли к этому, что мне больше не приходилось думать об этом постоянно.
– В отличие от тебя, – проговорила она, – я точно знала, что я делала. И поэтому, моей вины в этой войне не меньше, чем твоей.
– Нет, Исана, – произнес Линялый.
– Да, – тихо возразила Исана, – Поэтому я остаюсь здесь. С тобой. Когда ты уйдешь, я уйду с тобой.
Глаза Линялого расширились:
– Нет, Исана, пожалуйста, не нужно. Просто оставь меня.
Она взяла обе его руки в свои:
– Никогда. Я не позволю тебе уйти, Арарис. И, гром и вороны, твои обязанности не выполнены. Ты поклялся служить Септимусу.
Она сжала его руки и твердо посмотрела ему в глаза:
– Он был твоим другом. Ты обещал ему.
Арарис смотрел на нее, дрожащий и молчаливый.
– Я знаю, как сильно была ранена твоя душа, но ты не можешь сдаться. Ты не можешь отказаться от своего долга сейчас, Арарис. У тебя нет на это права. Я нуждаюсь в тебе. – Она подняла подбородок. – Октавиан нуждается в тебе. Ты вернешься к исполнению своего долга. Или ты сделаешь свое предательство истинным, позволив себе умереть и забрав меня с собой.