Фурия Курсора
Шрифт:
– Конечно, – ответила она. – Я позабочусь о том, чтобы эта информация была доведена до всех.
– Благодарю вас, – Тави сделал паузу. – Капитан ничего не сказал об этом, но если кто-то из персонала Легиона развлекается у вас сейчас…
Она слегка улыбнулась.
– Я знаю правила. Мне придется огорчить его и отправить домой.
– Спасибо, – сказал Тави, снова склоняя голову.
– Подтрибун, – сказала она, – я знаю, что вы здесь по долгу службы, но вы не видели Герту
– Ээ… Я видел ее в городе чуть ранее этим вечером.
Цимния нахмурилась.
– Я беспокоюсь что она может стать жертвой работорговцев, гуляя в одиночестве в незнакомом городе. Она такая маленькая и хрупкая. И с головой у нее не всё в порядке.
Тави пришлось приложить усилия, чтобы не рассмеяться и даже не улыбнуться.
– Допускаю, что вы правы, но уверен, что с ней всё в порядке, Мистрисс, – серьезно сказал он. – Элинарх – законопослушный город, и капитан не потерпит от людей никаких глупостей.
– Нет, – сказала Цимния. – От лучших из них такого ждать не приходится.
– Вы знаете каким будет сигнал к отступлению в город?
Она кивнула и склонилась к нему.
– Удачи, Подтрибун. И спасибо за предупреждение.
– Удачи, Мистрисс, – ответил Тави с поклоном. Он кивнул молчаливому неподвижному Борсу и бегом направился обратно к городу, не переходя на шаг.
В хозяйственных постройках на подступах к городу Тави услышал шорохи, но слишком поздно, чтобы избежать опасности. Что-то сбило его сбоку и швырнуло лицом в землю.
Прежде чем он смог подняться, он почувствовал как стальная проволока обмотала его запястья, сцепив их за его спиной. Нажим, усиленный фуриями, причинял боль, одна из пластин доспехов Тави упиралась в его ребра.
– Итак, Сципио, – прошипел голос. – Или как там тебя зовут на самом деле. Отдай кошелек моей матери.
– Крассус, – прорычал Тави. – Отвали от меня.
– Отдай мне ее кошелек, ворюга! – Прокричал в ответ Крассус.
Тави стиснул зубы от боли.
– Из-за тебя я опоздаю на офицерское совещание. Мы мобилизуемся.
– Лжец, – сказал Крассус.
– Оставьте меня, сэр Рыцарь. Это приказ.
Захват Крассуса усилился.
– Ты настолько же глуп, насколько и лжив. Ты всего лишь раздражаешь ее. Думаешь, то, что она уже успела натворить, – плохо? Ты просто не знаешь, на что она способна в ярости.
– Черта с два, я не знаю, – прошипел Тави. – Я видел спину Макса, когда он менял туники.
По какой-то причине слова сокрушили Крассуса, Тави почувствовал, как тот пошатнулся от них, как от физического удара.
Давление на его запястья ослабло ровно настолько, чтобы он мог двигаться и дать отпор. Сила которой можно обладать с помощью
Фурии земли не могут сделать своего хозяина тяжелее, а ноги его всегда должны быть на земле.
Тави подтянул колени под себя и выскользнул из ослабевшего захвата Крассуса. Он схватил Рыцаря за тунику возле горла, соверщил кувырок и при помощи рук и ног швырнул Рыцаря на деревянное крыльцо ближайшего магазина. Крассус сильно ударился, но тут же вскочил на ноги, лицо его потемнело от злости.
Тави бросился на крыльцо вслед за Рыцарем, и когда тот поднял голову, чтобы взглянуть на него, нога Тави, обутая в тяжелый армейский сапог, была уже на полпути к губам Крассуса. Последовал сокрушительный удар и Крассус отшатнулся.
Тави скользнул в сторону, парируя неуклюжий контрудар одной рукой, и ударил Крассуса кулаком по носу и губам, затем резко толкнул его, отчего тот ударился затылком о стену магазина. Юноша зашатался и упал. Когда он попытался встать, Тави ударил его еще раз.
Крассус снова зашатался.
Тави тяжелым ударом снова отправил его на деревянный пол.
В общей сложности ему пришлось четыре раза швырнуть Крассуса на землю, прежде чем окровавленный молодой рыцарь испустил стон и распластался на крыльце.
Руки Тави ужасно болели. Они не были одеты в краги, и он разбил костяшки о голову Крассуса. Хотя, подумал он, в этом не было ничего удивительного, – она была почти такой же дубовой, как и у Макса.
– Закончим на этом? – задыхаясь спросил Тави.
– Вор, – произнес Крассус. Или Тави это только показалось. Слово получилось невнятным. Чего и можно было ожидать от человека с разбитыми опухшими губами, сломанным носом и, возможно, несколькими выбитыми зубами.
– Может быть. Но я лучше умру, чем подниму руку на родного человека.
Крассус поднял глаза и взглянул на него с ненавистью. Но Тави разглядел вспышку стыда в его глазах.
– Я полагаю, всё это из-за красного камня? – Спросил Тави.
– Не понимаю, о чем ты, – мрачно ответил Крассус.
– В таком случае я ничего не знаю о кошельке, – сказал Тави, глядя на поверженного юношу.
Тави не обладал преимуществами опытного заклинателя воды, но он и не нуждался в фуриях, когда речь заходила о проницательности. Крассус не лгал Тави о камне. Он действительно ничего о нем не знал.
– Теперь ты добьешься того, чего хочешь, – тихо произнес Крассус. – Ты пошлешь меня к капитану, не так ли? И меня вышвырнут из Легиона. Отправят домой с позором.
Тави какое-то время разглядывал Крассуса. Затем сказал: