Фурия Принцепса

Батчер Джим

Облик Арии несколько утратил суровость.

— Да. Мои собственные сыновья в шестнадцать уже были в Академии, потом в Легионах. Это едва ли покажется справедливым, не так ли?

Исана встретила взгляд Арии.

— Мой сын больше не живет под моей защитой, но это не значит, что он в ней не нуждается. Вот почему сегодня я бросила Рокусу вызов.

Ария наклонила голову.

— Не уверена, что понимаю, о чем ты.

— Без северных Легионов, Ворд может уничтожить всех нас, — сказала Исана спокойным и твердым голосом. —

Когда мой сын вернется домой, Алера все еще будет существовать.

— Исана, дорогая. Я понимаю, почему ты делаешь это. Чего я не понимаю, так это как ты собираешься, вороны тебя побери, достичь своей цели, убивая себя.

— Убеждать его бесполезно, — сказал Исана. — Он слишком погружен в этот конфликт, в свою скорбь. Ты видела его на похоронах.

Ария сложила руки на животе.

— Не он один это чувствует.

— Но он — единственный, кто управляет этими Легионами, — Исана нахмурилась. — Хорошо. Я полагаю, Крассус или Максимус были бы в состоянии сделать это. У Крассуса есть законное право, и Максимус отслужил пехотинцем несколько сроков. Я подозреваю, что это составило бы ему сильную популярность у -

— Исана, — спокойно перебила Ария. — Это пустая болтовня. Мои племянницы поступали так с моей сестрой, когда пытались избежать какого-нибудь трудного разговора.

— Я не болтаю попусту, — сказала Исана.

— Тогда, рискуя заставить тебя почувствовать себя глупо, я должна обратить внимание, что и Макимус, и Крассус сейчас за пределами Алеры.

— Даже если тебе повезет на дуэли, что я считаю крайне маловероятным, что ты тогда выигрываешь? Рокус будет мертв, и в этом случае Легионы уж точно не оставят своих позиций на стенах. Любой, кто будет назначен заместителем до возвращения Крассуса, конечно, не будет производить радикальных перемен в политике.

— И, — добавила она, — если ты проиграешь, ты умрешь. А Рокус, определенно, будет делать то же самое, что и раньше.

— Я не собираюсь проигрывать, — ответила Исана, — а он не умрет.

— В поединке на смерть, который ты спровоцировала? — покачала головой Ария. — Я знаю, что ты не ходила в Академию, но… есть одна вещь, которая называется "дипломатия", Исана.

— Нет времени, — тихо проговорила Исана, — как и не было времени сегодня утром, Ария.

Она почувствовала, как ее щеки краснеют.

— Когда я ударила тебя. Я должна извиниться перед тобой.

Ария открыла рот, потом сжала губы в линию и покачала головой.

— Нет. Оглядываясь назад… это было во благо.

— По необходимости или нет, я обидела тебя. Прости.

Поза Арии медленно утратила свою несгибаемую жесткость, и аура сдерживаемого гнева вокруг нее немного ослабела.

— Я не могла четко мыслить, — сказала она. — Потом, я… я почувствовала, каким образом они общались друг с другом. Я никогда не чувствовала ничего такого прежде. Ты это вчера ощутила.

Она пожала плечами.

— Ты была права насчет них. Я

ошибалась…, - глаза Арии распахнулись, и она уставилась на Исану, приоткрыв рот. — Великие фурии, Исана. Вот оно что. Ты залепила Рокусу пощечину, чтобы завладеть его вниманием.

— Если бы я считала, что пощечина даст результат, — Исана скривилась. — Я бы остановилась прежде, чем бросила ему вызов.

Она тряхнула головой.

— Я должна была убедить его. Пробиться через его гнев и гордость. А времени нет, Ария.

Леди Плацида стояла молча несколько долгих секунд.

Затем она сказала:

— Я знаю Рокуса с четырнадцати лет. Мы были… близки, еще там, в Академии. И это опасно, Исана. Очень опасно. — Она глянула на дверь и снова на нее. — Я пойду поговорю с ним.

— Это не изменит его решения о дуэли, — сказала Исана.

— Нет, — спокойно сказала Ария. Она слегка улыбнулась Исане. — Но, возможно, свершится чудо, и его несгибаемая шея склонится на полдюйма.

Она кивнула.

— По крайней мере, я смогу положить начало, на которое ты смогла бы опереться.

— Спасибо тебе, — тихо сказала Исана.

— Благодарить будешь, если останешься в живых, — ответила Ария и тихо выскользнула из комнаты.

Несколько часов спустя Исана поужинала в одиночестве и сидела, читая донесения с юга, доставленные водной фурией, и расшифрованные для нее и Лорда Антиллуса.

Положение ухудшалось. Церрес был захвачен, и Ворд изматывал силы алеранцев, которые были вынуждены вступить в серию безрассудных боев, пытаясь замедлить продвижение орды настолько, чтобы позволить доведенному до отчаяния населению бежать.

Инженерные подразделения демонтировали за собой дороги, разрушения, на восстановление которых потребовались бы десятилетия усилий — если это вообще будет.

Легион понес чудовищные потери — хуже чем при восстании Калара или в сражении с Канимами.

По всей Алере проводилась мобилизация ополчения, приоритет отдавался тем молодым мужчинам, которые оставили службу в Легионах недавно — но фактически каждый мужчина в Империи отслужил, по крайней мере, один двухлетний срок в Легионах, и все призывались, чтобы снова взяться за оружие.

Вооружение этой армии было проблемой. Покидая Легион, легионерам не разрешалось оставлять себе оружие и броню, которые передавались новобранцам, заступающим на их место.

Большая часть легионеров возвращались в свои стедгольды, где единственно возможным, доступным и необходимым оружием служили луки и иногда охотничье копье.

В городах, конечно, были гражданские, но они были миротворцами и следователями, а не солдатами. Легко бронированные, более привычные к дубинкам, чем мечам, их больше использовали для решения совсем иных задач, чем у армий на поле боя, таких как организация потоков беженцев и предотвращение преступлений среди обездоленного населения, а не в реальном бою с врагом.