Шрифт:
* * *
Надпись на карточке гласила: «Администрация отеля приглашает вас на фуршет по случаю открытия сезона. Фуршет состоится на веранде ресторана отеля в 20.00». Я повертела карточку в руках и вернула на стол, где она радовала глаз до того момента. Фуршет не очень-то меня заинтересовал, впрочем, в настоящий момент меня вообще мало что интересовало.
Я прилетела сюда накануне поздно вечером, устроилась в отеле, а теперь пыталась найти причину, по которой мне следовало остаться здесь. В конце концов я посоветовала себе не забивать голову
Я прошла на балкон и, опершись на перила, огляделась. Вид отсюда открывался прекрасный, и я вновь призвала себя к порядку: «Хватит хандрить, наслаждайся природой», — потом без перехода с тоской подумала: «Надо было лететь в Испанию. Или Ниццу. Или к черту на кулички», — раздраженно добавила я, потому что стало ясно: вряд ли на нашем симпатичном шарике в настоящий момент найдется место мне по душе. Дело не в месте, а в настроении. А оно у меня ниже точки замерзания. «Хорошо медведю, можно спать полгода, выбрался по весне из берлоги, глядишь, жизнь за это время сама по себе наладилась».
Зависть к медвежьей жизни вызвала усмешку, я покачала головой и сказала громко:
— Давай встряхнись. Сходи на море, на фуршет этот дурацкий, в общем, двигайся.
— Простите, что вы сказали? — поинтересовались рядом, я повернула голову и по соседству на балконе, который отделяли от моего две деревянные перекладины, увидела мужчину лет пятидесяти, — он приветливо улыбался, оглядывая меня с ног до головы, пытаясь делать это незаметно. Навыков у него не было, а у меня отсутствовала потребность в мужском обществе, но, будучи девушкой воспитанной, я вежливо ответила:
— Прекрасный вид, не правда ли?
— Да, вид великолепный, — охотно поддержал он и улыбнулся еще шире, а голос приобрел зазывные интонации. Как видно, моя неземная красота произвела впечатление.
— Всего доброго, — немного невпопад заявила я, отступая к двери, пока дядька не предложил познакомиться.
Вновь оказавшись в номере, я вздохнула, точно избежала опасности, покачала головой в досаде и пробормотала: «Эдак ты одичаешь и начнешь от людей шарахаться», — подошла к зеркалу, скроила себе рожу и все-таки рассмеялась. Не скажу, что жизнь начала радовать, но сделалось как-то веселее, оптимистичнее, как любит выражаться моя сестра.
Громко распевая, чтобы оптимизм не смылся, я переоделась в купальник, натянула шорты и направилась к двери. В коридоре царила тишина, сильно топая и бог весть почему испытывая от этого неловкость, я прошла к боковой лестнице, спустилась на первый этаж и оказалась на пляже.
Корпус выстроили недавно, двухэтажный, номеров на двадцать, он вызывал чувство гордости за отечественное гостиничное хозяйство: расположен очень удачно и номера выше всяких похвал.
Я прошла мимо душа, выполненного в виде какой-то мифической фигуры, и вступила на раскаленный песок. Идти по нему в шлепанцах было
В последующие три часа я была абсолютно счастлива, то есть ни о чем не думала (этому очень способствовала жара, на солнце, как известно, мозги плавятся и напрягаться не в состоянии).
Солнце переместилось к верхней своей точке, а я торопливо начала собирать вещи, к тому моменту пляж, который и так обилием загорающих похвастать не мог, уже опустел. Двое мужчин неподалеку разглядывали меня с интересом, что придало мне ускорения. "Я становлюсь мужененавистницей, — без радости констатировала я и философски добавила:
— Опыт приносит свои плоды". Правда, это был тот опыт, который не радует, и я побрела к корпусу в некотором унынии, но, постояв под душем, смогла вернуть себе недавний оптимизм. Теперь следовало решить, чем занять себя до обеда. Самый простой выход — лечь спать. Но спать не хотелось. Я оглядела номер, точно ожидая подсказки. Можно разжиться любовным романом или детективом, я видела книжный магазинчик в холле, а можно просто погулять по территории отеля, полюбоваться цветочками, живописной панорамой и довольными лицами отдыхающих.
Недолго думая, я решила соединить два варианта в один, спустилась на первый этаж, покинула корпус через центральный вход и по дорожке, выложенной мраморными плитами, прошла к основному зданию. В холле было прохладно, и уходить никуда не хотелось, оттого я, купив детектив в мягкой обложке, устроилась в плетеном кресле возле огромного окна и в самом деле почувствовала себя счастливой. Спокойной-то уж точно. «Все наладится, — думала я, наблюдая, как волны разбиваются об огромный валун и медленно возвращаются назад. — Все как-нибудь устроится».
Однако очень скоро мне пришлось покинуть холл, потому что там появилась парочка с пляжа. Может, их занимали средства для загара, выставленные в витрине, а может быть, я — проверять не хотелось. По ряду причин мужские особи в последние полгода вызывали у меня стойкую неприязнь. Виновата в этом была лишь одна особь, но неприязнь распространялась на всех.
Я снялась с насиженного места и вышла из здания под сень пальм, потом вспомнила, что забыла книгу, и вернулась. Мужчины, вне всякого сомнения, наблюдали за моими передвижениями, но никаких попыток приблизиться не делали, и это было уже хорошо.
Я взяла книгу, но направилась не в сторону моря, как намеревалась раньше, а к выходу из отеля. Почему, понятия не имею, так что не спрашивайте, вышла, огляделась, быстро поняла, что ничего интересного в этой части земного шара нет, но из духа противоречия решила пройтись до того места, где дорога делала поворот, исчезая из поля зрения, и вновь являлась уже в горах, светлым серпантином поднимаясь к вершине.
Жара здесь была с трудом переносимой, солнце палящим, а воздух тяжелым, и где-то на полпути я оставила идею посмотреть, что там, за поворотом, и вернулась обратно.