Фуршет с трагическим финалом

Алешина Светлана

После того, как она пришла к выводу, что киллер метил именно в Ростовцева, ей необходимо было найти мотив этого убийства. Пока что он не просматривался, поэтому она и заинтересовалась этим давним делом.

В ее дальнейшие планы входила встреча с Карташовым, которого Лариса намеревалась попросить поднять дело об убийстве Константина Аверьянова, а также разговор с вдовой Игоря Ростовцева, которая, если вспомнить рассказ матери Игоря, когда-то встречалась с этим самым Костей. И не кроется

ли здесь разгадка нынешних событий?

Увы, Николай Иванович Аверьянов оказался на редкость бестолковым собеседником. Голос его, пронзительный и даже, можно сказать, визгливый, Лариса услышала как только вошла во двор, объединявший два одноэтажных дома старой постройки.

— Ва-ля! Ва-ля! Ва-ля!

Этот призыв, повторенный трижды, несся из открытого окна, завешенного марлей. Сначала он прозвучал жалобно, потом настойчиво, а затем просто агрессивно. Кричаще. А затем:

— Дай! Дай! Ва-ля, е… твою мать!

А в ответ слышался женский крик:

— Нет! Нет! Нет! Нет у меня!

И этот ответ тоже был выполнен на пределе возможностей голосовых связок.

Но Николай Иванович был не из тех, кто так легко сдается. Он продолжал, словно исполняя негритянский поспел, взывать к милости женщины. В его молитве было только два слова: «Валя» и «Дай!». Уже потом Лариса выяснила, что Валя — это сожительница Николая Ивановича, а слово «дай» было обращено к запасам спирта, который якобы должен был быть у Вали.

К моменту, когда Лариса ступила на порог обшарпанного крыльца квартиры Аверьянова, истошным криком алкоголика уже заинтересовались соседи. Молодой парень со спортивной фигурой угрожающе приближался к крыльцу. Немного погодя появилась Валя, которая продолжала кричать в глубь квартиры о том, что у нее «нет, и все! Замучил, окаянный!» Потом появился и сам виновник перепалки. В линялых семейных трусах, пожилой мужик с всклокоченными седыми вихрами и испитым лицом, с абсолютно бешеным взглядом выцветших серых глаз вывалился на крыльцо.

— Ты чо орешь? — спокойно бросил ему парень.

— А чо? — хрипло, с вызовом набычился на него Аверьянов.

— Ты чо орешь? — повторил вопрос парень, приблизившись к Аверьянову ближе и добавив угрожающих интонаций.

— Ничо, — пошел на попятную Аверьянов.

— Ничо? — уточнил парень с недоверием.

— Ачо?

После некоторой паузы сосед, видимо, подумал, что нужно выдать некое резюме этому содержательному диалогу, и уже более миролюбивым тоном изрек:

— Ну и все!

Аверьянов же развел руками и тут обратил внимание на Ларису. Как ни был он пьян, но тут же сообразил, что Лариса по какой-то пока непонятной ему причине пришла по его душу, а ее цивильный вид сразу же

пробудил в алкаше рефлекс попросить денег. Взаймы, разумеется. И, разумеется, не отдать. Но это потом, а сейчас нужно было взять. Поэтому Аверьянов попытался изобразить на своем лице подобие гостеприимной и доброжелательной улыбки. Он даже забыл о своей молитве из двух слов, равно как и о Вале, которая, ворча, скрылась в деревянном наружном строении, находившемся в глубине двора.

— Здра-асьте! — улыбаясь во всю ширь щербатым ртом, поприветствовал он Ларису.

Та сдержанно ответила и строго спросила:

— Николай Иванович?

— Дык это… Да, я, — несколько смутился Аверьянов и стал было уже думать, что его посетили представители каких-то официальных структур. Он даже подумал, что это следствие неоплаты за газ и воду, и теперь уже и не мечтал о халявной выпивке, надеясь только, что ему удастся убедить гостью в том, что за коммунальные услуги он заплатит завтра же.

Тем временем грозный сосед, убедившись, что Николай Иванович больше не нарушает тишины, бросил напоследок:

— Смотри, будешь орать еще — в дурдом отправлю!

С этими словами он и удалился, играя накачанными бицепсами.

— Вот молодежь! — пробормотал Николай Иванович. — Ну и молодежь! Бандиты настоящие, порядочным людям покоя от них нет! Правда? — с надеждой посмотрел он на Ларису, желая найти в ней единомышленницу.

— Да… Я вообще-то насчет Кости, — сообщила Лариса.

— Какого Кости? — не понял Аверьянов и тут же стал вспоминать свои грехи за последнее время, мучаясь вопросом, с каким-таким Костей он успел поскандалить.

— Сына вашего, — пояснила Лариса.

— А-а-а, — выдавил Аверьянов, и в его глазах появилось что-то похожее на грусть, но вместе с тем и интерес. — А что такое? Может, пенсию за него будут платить?

— Нет, — начала злиться Лариса и неожиданно для себя решила соврать:

— Я совсем по другому поводу.

Я из милиции, занимаюсь расследованием убийства Игоря Ростовцева.

— А это кто такой? — вытаращил глаза Николай Иванович.

— Это друг вашего сына, по словам его матери, они жили по соседству.

— Ах, этот буржуй зажравшийся! — с внезапной ненавистью проговорил Аверьянов. — Так его что, грохнули, что ли?

— А вы разве не знаете?

— А откуда? Мы люди мирные, живем себе вот… с Валей, — он кивнул на вернувшуюся к тому времени из туалета сожительницу. — Вот, это по поводу Кости, — заискивающе улыбаясь, объяснил он ей. — Встретить надо как полагается гостью-то, а ты раскричалась на весь двор! Перед людями меня позоришь, бл… твою мать! — неожиданной тирадой закончил он свой монолог.