Футарк. Первый атт
Шрифт:
Я в глубокой задумчивости сидел на кровати, когда в дверь деликатно постучали.
– Войдите, – крикнул я, и только когда в комнату заглянул Ларример, сообразил, что позабыл скрыть следы преступления.
Ларример немым укором застыл на пороге, скорбно взирая на лежащие на кровати улики.
– Осмелюсь заметить, сэр, это ведь… неприлично! – с таким негодованием проговорил он, что мне действительно стало стыдно. – Не подобает джентльмену заниматься подобным!..
Он задохнулся, не находя слов, а я, предвидя очередную лекцию
– Что-то случилось? – спокойно спросил я, делая вид, что не замечаю возмущения Ларримера.
– Нет, сэр! – с запинкой выговорил он, побагровев. – Я просто хотел доложить вам, что мистер Кертис поговорил с кем-то по телефону, потом где-то раздобыл бутылку коньяка и отправился с нею в гимнастический зал!
– Хм… – протянул я, вставая.
Выходит, кузен умеет вскрывать замки! Может, попросить научить и меня?
Пожалуй, стоит взглянуть, как он там…
Сирил, вопреки моим опасениям, вовсе не напился до беспамятства. Забытая им бутылка коньяка стояла у двери, а кузен самозабвенно избивал боксерскую грушу, выкрикивая при этом что-то оскорбительное. Я прихватил коньяк и ретировался, оставив Сирила отводить душу…
На следующее утро кузен и тетушка спустились к завтраку, как ни в чем не бывало. Она болтала о каких-то пустяках, поддерживая необременительную беседу, Сирил молча и с каким-то остервенением поглощал пищу, а я просматривал почту.
Среди вороха рекламных проспектов и счетов обнаружилась телеграмма.
Почувствовав, как сердце забилось быстрее, я выхватил ее из стопки корреспонденции и пробежал глазами.
«Выезжаю немедленно ждите Клариджес», – гласила она.
Я аккуратно пристроил телеграмму возле тарелки и перевел дух.
– Что там такое? – заинтересовалась тетушка Мейбл, от которой не укрылось мое волнение.
Я молча протянул ей телеграмму.
– Превосходно! – резюмировала тетушка, прочитав короткий текст.
Весточка от мистера Клариджеса подействовала на нее, как чашка крепкого кофе.
– Но что делать дальше? – не выдержал я. – Не могу же я водить мистера Клариджеса по улице и рассказывать каждому встречному о своей невиновности!
– Конечно, не можешь! – энергично воскликнула тетушка.
От звука ее голоса Сирил встрепенулся, как борзая, заслышавшая звук охотничьего рожка, и обвел нас взглядом.
– Что?.. – начал он.
– Помолчи! – нетерпеливо отмахнулась тетушка. – Вик, мистер Клариджес должен остановиться у нас!
Хм, уже «у нас»? Но я, разумеется, промолчал.
– Это само собой разумеется, – согласился я. – Но вы полагаете, что самого присутствия мистера Клариджеса под моей крышей будет достаточно?
– Не думаю, – покачала головой тетушка. – Тут нужно что-то более эффектное, более…
Не находя слов, она неопределенно помахала рукой.
– Например, ты можешь устроить званый обед! –
– Брось, – вздохнул я. – При нынешнем положении дел ко мне просто никто не придет!
– Придет! – просветлев, возразила тетушка. – Я сама всем займусь! И не спорь, Вик!
Спорить с тетей Мейбл, когда она говорит таким тоном – форменное самоубийство, но званый обед в моем тихом и спокойном доме?!
– Я сегодня загляну к инспектору Таусенду, – нашелся я. – Сообщу ему, что разыскал мистера Клариджеса. Может быть, инспектор что-то подскажет?
– Милый мой, – снисходительно улыбнулась тетушка, берясь за десертную ложечку. – Слухи – это женское дело, так что позволь мне самой с этим разобраться!
Я только пожал плечами и тоже принялся за десерт. Молочное желе с ванилью Мэри сегодня определенно удалось…
Я медленно катил по городу на своем авто, упиваясь прекрасным солнечным днем и явственным затруднением знакомых. С одной стороны, в этот раз я был без эскорта тетушки, так что меня можно было избегать без особых последствий. А с другой – я ведь мог поведать тетушке Мейбл о том, как меня обидели и поименно перечислить обидчиков… Поэтому на лицах встречных читалась причудливая смесь досады, любопытства и опаски. Несомненно, тетушка у меня – настоящее сокровище!
На входе в полицейское управление с комфортом устроился молоденький констебль (тот самый, что не пришел вовремя на помощь бедняжке Конно-идее), внимательно изучающий газету.
– Да? Что? – дернувшись, заозирался доблестный страж порядка.
– Могу я видеть инспектора Таусенда? – поинтересовался я, склонив голову набок.
– Сейчас узнаю! – буркнул он, потянувшись к телефону, коротко доложил и кивнул мне: – Проходите.
Инспектор сидел у окна, подперев голову рукой, и смотрел на симпатичный Mammillaria в розовом горшочке.
– Здравствуйте, Джордж, – произнес я, умилившись этой сцене.
– И вам не хворать, Виктор, – меланхолично ответствовал инспектор, не отрываясь от созерцания своего колючего друга. Присесть он мне так и не предложил.
– Вижу, вы увлеклись кактусами? – с сомнением уточнил я, без спросу усаживаясь напротив.
– Да нет, – отмахнулся он и зачем-то потрогал пальцем колючую верхушку растения. – Просто я подумал: интересно, а чем они вас так привлекают? Вот и…
Он махнул рукой в сторону кактуса и наконец-то повернулся ко мне.
– Mammillaria требует очень хорошего освещения, – не удержался я. – А в вашем полутемном кабинете она быстро погибнет.
– Ну и ладно, – пожал плечами инспектор и, подхватив с подоконника горшочек, протянул мне: – Дарю!
– Спасибо, Джордж! – с чувством произнес я, принимая щедрый подарок. А что мне еще оставалось? Не оставлять же бедняжку на верную смерть! – У меня для вас хорошие известия!
– М-да? – как-то неопределенно протянул инспектор, вынимая из кармана пачку сигарет.