Футбол на всю жизнь
Шрифт:
Моя «тройка» в том референдуме выглядела так: Блохин, Демьяненко, Протасов. Моими единомышленниками в этом голосовании оказались и некоторые другие обозреватели из Москвы, Тбилиси, Киева. Но по итогам референдума Блохин занял четвертое место, пропустив вперед О. Протасова («Днепр») и Ф. Черенкова («Спартак»), Почему лавры лучшего футболиста года я отдал Олегу Блохину? Разумеется, не из личных симпатий как к соавтору нашей совместной книги. И вовсе не за те 200 голов, которые он — первым в отечественном футболе! — забил в том сезоне. Тогда за что же? За преданность своему любимому ДЕЛУ. За его полную самоотдачу на тренировках и в игре, за неувядаемые мастерство и стабильность, которыми он радовал своих почитателей —
Несколько лет подряд мне посчастливилось работать с Олегом Блохиным над нашей первой совместной книгой «Право на гол», которая вышла в издательстве «Физкультура и спорт» в 1984 году. Вот когда я по-настоящему почувствовал высокую требовательность этого замечательного советского спортсмена к себе и понял его требовательность на поле к партнерам, за что его частенько… поругивали обозреватели и болельщики, укоряя за «жесты», «покрикивания» и «поругивания» товарищей по команде. Но интересно, что сами партнеры Блохина за это никогда на него не обижались!
— Считаю, что в советском футболе Блохин — человек номер один! — говорил мне осенью того хрустально-золотого для динамовцев сезона Анатолий Демьяненко. — Такого еще никто не добивался. Присутствие Олега на поле всегда только положительно влияет на игру команды, за судьбу которой он очень переживает. Подсказывает на поле молодым игрокам. Иногда в сердцах, но на него никто не в обиде.
— Без Олега выходить на поле тяжелее, — сказал однажды капитан киевского «Динамо»-85 Сергей Балтача. — Блохин есть Блохин. Когда он в составе, то соперники боятся даже его имени. Вышел Блохин на поле — значит, надо быть более внимательным. И партнеры, играя с Олегом, иначе себя чувствуют. Конечно, есть и у него отрицательные моменты. Где-то может и прикрикнуть на партнера — это в его характере. Но обид на него нет. В игре всякое бывает. Мы ведь понимали, что Блохин делает это, искренне желая принести пользу общему делу команды.
Обычно сдержанный в своих оценках Лобановский тоже отдал должное Блохину-85:
— Я думаю, что Олег один из немногих футболистов, который с возрастом продолжает свой творческий рост, — говорил мне Валерий Васильевич. — Блохин — это личность, которая продолжает совершенствоваться. В его действиях на поле в нынешнем сезоне мы видели много новых спортивных ходов, на тренировках он самозабвенно работает над совершенствованием своего спортивного мастерства. Поэтому очень хотелось бы, чтобы Олег сохранил себя для большого футбола как можно дольше…
Блохин и не думал расставаться с футболом. Тем более, что у него появился особый стимул для дальнейших выступлений: киевское «Динамо» продолжало спор в Кубке кубков, сборная СССР завоевала путевку на XIII чемпионат мира в Мексику.
ГЛАВА 17
ОТ УТРЕХТА ДО ЛИОНА
В жизни футболиста радость нередко соседствует с печалью, победа с поражением, отличное настроение с грустью. И никогда не знаешь, что тебе готовит футбольная судьба.
23 апреля 1986 года в румынском городе Тимишоара с утра у меня было хорошее настроение. «Если поставят в состав, — подумал я во время зарядки, — значит, сыграю свой сотый матч за сборную». Чувствовал себя в общем-то неплохо. На установке Э. Малофеев, называя состав на игру, зачитал и мою фамилию. «Есть сотый!» —
В этот день мы встречались с национальной сборной Румынии. Когда наша команда вышла на поле, диктор объявил об этом по стадиону. Мне преподнесли цветы и красивую вазу с цифрой «100» — памятный подарок Федерации футбола Румынии. Товарищи по сборной тепло пожимали руку, дружески обнимали.
Трибуны незнакомого мне стадиона долго аплодировали.
— Смотри, Олег, тебя здесь как своего принимают, — улыбаясь, сказал Саша Чивадзе. — Подари людям гол, что тебе стоит?!
Он всегда умел подбодрить, наш испытанный боец сборной. И очень надежный в жизни товарищ — капитан тбилисского «Динамо», не раз выводивший на поле с капитанской повязкой и нашу сборную. Но шутки шутками, а в тот день Саша сам мог сделать такой «подарок» румынскому вратарю Лунгу, но на 44-й минуте … не реализовал пенальти. А мне удалось забить гол, который югославский судья Комаданович не засчитал: один из боковых судей (а ими были местные арбитры!) поднял флажок, фиксируя положение «вне игры». Матч мы проиграли — 1:2. Для главной команды страны это было четвертое поражение подряд от других национальных сборных (причем соотношение мячей явно не в нашу пользу — 1:6). До XIII чемпионата мира оставался месяц. Среди тренеров чувствовалась растерянность, а у игроков — явно подавленное настроение. Так что грустным получился «юбилей» сотого для меня матча в сборной. Не по своей воле я вообще его не доиграл до конца.
…Шла 26-я минута игры второго тайма. Хозяева поля уже вели в счете — 1:0. Мы пытались отыграться. Где-то в районе центрального круга я получил точный пас от одного из наших защитников. Взглянул вперед и почувствовал, что может получиться острая атака. Румынские защитники не успели организовать плотный заслон, а дебютировавшие в этот день в составе сборной Ваня Яремчук и Вася Рац, почувствовав мой маневр, слева и справа уже рванулись вперед. На скорости я продвигался с мячом к воротам. Видел, а скорее даже чувствовал, что два или даже три защитника сейчас обязательно пойдут на меня, постараются отобрать мяч. Тогда и можно будет сыграть, как мы говорим, «в стенку» с Ваней или Васей. Ведя мяч, я пробежал метров десять-пятнадцать, уже набрал высокую скорость и… В этот момент почувствовал острую боль в левой ноге: словно сразу несколько иголок всадили мне в заднюю поверхность бедра. Как подкошенный я рухнул наземь. Но в этот момент сыграли, вероятно, роль многолетний опыт и инстинкт самосохранения: я падал плашмя, подставляя руки, и не сделал больше ни одного «лишнего» шага, можно сказать, спасая травмированную ногу от дальнейших неприятных последствий.
…Обхватив голову руками, я пластом лежал на футбольном газоне румынского стадиона. Было обидно и горько. «Двадцать седьмого пропускаю точно, а как второго?» — это первое, что пришло в голову в тот миг. Через четыре дня в Киеве «Динамо» предстоял матч чемпионата страны со «Спартаком», и я понимал, что он уже не для меня. Но 2-го мая во французском городе Лионе мы должны были поспорить с испанским «Атлетико» за Кубок кубков! «Не опасна ли травма? Не помешает ли второй раз в жизни сыграть такой финал?!» — эта мысль будоражила ум.
— Что с тобой, Олег? Как голова? — услышал я голос Толи Демьяненко.
Ребята, наверное, подумали, что, падая, я ушиб голову.
— Голова, кажется, цела, а вот задняя…
Мои товарищи по команде все поняли: травма задней поверхности бедра для футболистов типична. На руках они вынесли меня с поля, где первую помощь мне оказал врач сборной СССР Савелий Евсеевич Мышалов — милейший человек и опытный специалист, с которым у меня все годы были самые дружеские отношения.
Через два дня я уже был в кабинете нашего динамовского врача, кандидата медицинских наук Владимира Игоревича Малюты. Он тщательно осмотрел травмированную ногу.