Футбол
Шрифт:
Когда я только пришел в профессиональный футбол, старшие игроки, все до единого, советовали мне держаться подальше от прессы. «Не беседуй с ними, если можешь этого избежать. А если уж пришлось, никогда не говори ничего сверх того, что обязан», – советовал мне тогда капитан моей команды. Я всегда понимал возможность быть выставленным на всеобщее обозрение. Чем больше меня будет в газетах и по телевидению, полагал я, тем больше мое имя будет значить для тех, кто в игре. С тех пор я не раз видел, как средние игроки перебирались в большие клубы, думаю, что как раз благодаря такой газетной славе. Себя я причислял к ним же. В теории все выглядело гладко, но претворение этого замысла в жизнь получилось в лучшем случае неоднозначным.
Впервые я появился в СМИ, когда играл в своем первом клубе.
Две недели спустя Берни сделал свой ход.
– Каково это – ощущать, что главный тренер так высоко ценит тебя? – спросил он.
– Это очень приятно. Я должен многому научиться. Для меня большая честь находиться в клубе… – отвечал я.
– Что вы чувствуете, когда слышите, что тренер предрекает вам большое будущее в футболе?
– Это невероятно. Будем надеяться, что он прав.
– Какой клуб вы поддерживали в детстве?
– «Ливерпуль».
Заголовок понедельничной газеты: «[Секретный футболист] не может дождаться, когда начнет играть по-крупному». В заметке продолжение: «[Клуб такой-то] оценивает трансфер [Секретного футболиста] в миллион фунтов, но им придется как следует попотеть, чтобы выбить игрока у клуба, которому он отдает предпочтение… у «Ливерпуля».
Хотелось бы сказать, что я быстро научился не влипать в такие ситуации, но это было бы полным враньем. Сезоны сменялись одним за другим, а я все еще попадался на все мыслимые и немыслимые уловки журналистов, вероятно, по причине того, что представлял какую-то ценность для интервью. Я не настаивал на присутствии официального лица клуба, который бы сидел у меня за спиной – это очень раздражает журналистов. (Справедливости ради скажу, что это не всегда приводит к скверным последствиям. У меня есть хороший друг в одной из газет, и после того, как я дал ему честное интервью, он не подставил меня. Именно по этой причине у меня до сих пор лежит его статья.)
Чем дольше играешь, тем больше у тебя накапливается связей. Только абсолютно наивный футболист не следит за тем, кто есть кто в мире газетной журналистики. Никогда не знаешь, когда тебе понадобится кто-то, кто может оказать тебе услугу. И очень часто твоя «услуга» оказывается на первой полосе газеты. Даже если ты облажаешься по полной, репортаж будет не таким уничижительным, если перед этим ты сдружился с журналистом, который его писал.
Приведу в качестве примера историю, которая приключилась со мной несколько лет назад, когда у меня было несколько серьезных конфликтов с главным тренером. Тогда мы так и не обсудили с глазу на глаз кое-какие вещи, и я вспомнил об этом в ходе одного из важных матчей. Мы обменялись репликами во время игры, потому что в тот момент я ощущал себя козлом отпущения за неудачные выступления команды. Что еще меня раздражало, так это то, что за пару месяцев до этого «Паоло», наш не-такой-как-все форвард-иностранец, в очередной раз нарушил субординацию и снова вышел сухим из воды.
На следующий день менеджер собрал всю команду и сказал нам, что отныне любой, кто рискнет прилюдно изобличать его, будет оштрафован на две недельные зарплаты. А затем, повернувшись ко мне, спросил: «Ты усек? Если у тебя, мать твою, проблемы, приходи ко мне и поговорим. Мои двери всегда открыты». На что я ответил: «Заверяю тебя, если я еще когда-нибудь захочу с тобой поговорить, ты узнаешь об этом первым». И это идеально иллюстрировало наши с ним отношения на тот момент.
На следующее утро меня разбудил телефон, вибрирующий на прикроватной
Я прочел двухстраничный опус, который, вероятно, был близок к тому, что утвердил бы мой главный тренер, получи он на один день редакторскую должность в таблоиде. Там было множество цитат, каждая из которых разоблачала и осуждала практически все, на чем я стоял, чего добился в игре и какую мотивацию для игры в футбол вообще имел. Читать это было тяжело, и не только потому, что содержание статьи было полнейшей и отборнейшей чушью. Я не очень склонный к насилию человек, но если бы в тот момент мой тренер находился рядом, было бы уместным сказать, что все кончилось бы дракой.
Основная причина, по которой я поддерживаю отношения с журналистами, бравшими у меня интервью (и не подставившими меня), очевидна: если мне понадобится укусить кого-нибудь, да побольнее, достаточно будет сделать всего один телефонный звонок. Один мой очень известный друг, пишущий для уважаемого издания, был счастлив стать клинком для нанесения ответного удара. Буквально в течение двух дней мир узнал всю правду о нашем главном тренере и почему то, что он сказал обо мне, было ложью. Статья была настолько хороша, что я до сих пор держу ее под замком в своем кабинете. Долгое время я использовал ее в качестве пособия и примера для подражания при структурировании собственных колонок для Guardian. Я никогда и близко не мог приблизиться к планке, что задал тот журналист, но его статья, определенно, здорово мне помогла.
Если речь заходит о тех случаях, когда мне удалось использовать общение с прессой во благо себе, я вспоминаю эпизод, описанный выше. И хотя после этой истории мое положение в клубе стало крайне шатким, мне было наплевать. Оно того стоило. Я показал, что я не вечно кивающий молчун, и, что более важно, мы с тренером теперь оба знали, что как только он захочет выкинуть что-нибудь подобное еще раз, я отвечу тем же, ибо имею среди журналистов ничуть не меньше друзей, чем он. И одно это может быть ценным товаром на нашем рынке. Достаточно лишь посмотреть на то, как СМИ отреагировали на назначение Роя Ходжсона главным тренером сборной Англии, которого предпочли Гарри Реднаппу, любимчику газетных журналистов.
Насколько я знаю, Берни до сих пор трудится в той же газете и все так же пишет о местном клубе. Я не думаю, что он собирался кого-то подставить, в любом случае, это произошло не намеренно. Наверное, ему просто была по душе вся эта движуха и суета внутри его индустрии. Главной задачей для него было отправить историю в печать как можно быстрее, а затем перейти к следующей, преодолевая препятствия и изворачиваясь в попытках раскопать сенсацию без лишних размышлений о возможных последствиях. На самом деле, я думаю, что ему сильно не хватало безумного ритма жизни журналиста, работающего на крупную городскую газету. Мне кажется, это похоже на игру в футбол: единожды сыграв на высочайшем уровне, все остальное потом будет казаться тебе лишь жалким подобием. Оглядываясь назад, я понимаю, почему мне нравился Берни, несмотря на все его попытки очернить меня и любого другого игрока клуба. В своем деле он был во многом похож на меня. Если захочу сбить с кого-то спесь, я ни перед чем не остановлюсь, а у Берни было такое же стремление дать ход своей истории раньше всех остальных, и неважно, кого он расстроил бы своими поступками.