Футуриф. Токсичная честность
Шрифт:
— Гарри! Вы современный человек! Как вы можете верить в эту первобытную чушь?!
Молодой янки немного грустно улыбнулся.
— Мне жаль, Хаммад, но от того, чушь это или нет, и от того, верю я или нет, сейчас не зависит ровно ничего. Есть обычай нйодзу: уничтожать все свидетельства оккультного дефекта. Нет свидетельств — не было события. Взгляд дикарский, но в чем-то верный.
— А! — обрадовался султан, — Значит, моему кадию достаточно уничтожить страницы из регистрационной книги, чтобы проблема исчезла! Вы должны были сразу сказать!
— Нет, — Гарри покачал головой, — нйодзу, хотя пользуются письменностью, но придают
— Уничтожение носителя? — переспросил султан, — Как это?
— Это, — пояснил Гарри, — примерно так же, как уничтожается страница из книги.
Возникла пауза. Хаммад бин Теймур аль-Сайид нахмурился.
— Гарри, вы же не хотите сказать, что речь идет об убийстве свидетелей?
— Не хочу, — ответил молодой янки, — но приходится говорить именно об этом.
— И… — медленно произнес султан. — …Кого вы предлагаете убить?
— Хаммад, я ничего не предлагаю. Лично мне сама идея убийства человеческих существ кажется неприемлемой. Но, имеются семь свидетелей. Это охранник Салман и еще трое младших охранников, затем, это кадий и мулла и, наконец, это Итаф аль-Таммим.
— Что?! Клянусь адским огнем, это немыслимо! Как у вас язык повернулся?!
— Извините, но я лишь назвал свидетелей. Я рад, что вы, Хаммад, не присутствовали на мероприятии, иначе это была бы настоящая беда. А так — что ж, бизнес, как и шахматы, иногда требует жертвы фигур для достижения выигрыша.
— Бизнес? — изумленно переспросил султан.
— Да, бизнес, — подтвердил Гарри, — мы ведь на эту тему встречались с вами. Подводное коренное месторождение платиновых металлов, возможно — крупнейшее на планете.
— О, Аллах! Как вы можете об этом говорить в такой момент?!
В ответ Гарри Лессер снова чуть грустно улыбнулся.
— Так уж я воспитан. Трудная биография. Мать — юная разбойница-рецидивистка, отец — наркоман, оба умерли раньше, чем я научился говорить. Дедушка по отцу — миллиардер, своеобразный человек, поручил меня воспитательской заботе фигуранта, двадцать лет прослужившего у него решателем необычных задач… Вроде той задачи, которую мы в данный момент обсуждаем. Мне пришлось научиться смотреть на это спокойно.
— Так… — произнес султан, — …А могу я сам поговорить с королевой?
— Разумеется, Хаммад, вы можете! Королева любит общаться по SKYPE. Ее развлекает возможность говорить с призраком живого человека, возникающим на дощечке. Такое представление о видеосвязи у многих первобытных племен. Я могу сейчас поговорить непосредственно с мистером Нбунгу, торговым министром королевы…
— …Так, поговорите же! — в нетерпеливом отчаянии перебил султан.
Пока продолжался этот разговор (с предсказуемым результатом), в другом помещении бронепалубного крейсера «Хакодатэ» шли приготовления к спектаклю: «аудиенция по SKYPE с королевой акваноидов». Группа «дипломатов» пришла к выводу, что золотой вариант одеяния королевы (который использовался при встрече с майором Интерпола и страховым комиссаром) к нынешнему случаю не подходит. Султана Омана не удивишь обилием золотых побрякушек, позаимствованных у покойного эмира эль-Обейда. Но, в распоряжении группы оказался красивый раритет: парадные самурайские доспехи.
Вероятно, капитан крейсера старался соответствовать самурайскому
Сейчас, тронный костюм королевы был утвержден в составе:
Gessan (латный пояс с разрезной кольчужной юбкой).
Sode-kote (кольчужные защитные браслеты, закрывающие плечи и предплечья).
Kabuto (каска с фигурным золотым налобным украшением, похожим на хвост кита).
Hocho-ono (кухонный тесак, или нож-топор). Этот последний предмет был, конечно, не самурайским, но выглядел внушительно, и очень хорошо сохранился.
Королева Кинару (на самом деле — просто бойкая решительная деревенская девушка из племени воинов-охотников мвавинджи), придала себе тронный имидж не без несколько сумбурной помощи лейтенанта Хэнка Торнтона, капрала Панзи и «министра торговли» Лумиса Нбунгу (не так давно — мичмана из звена Элама Митчелла). И вот, в заключение процедуры подготовки, королева уселась на очень изящную лакированную деревянную скамью, посмотрела на себя в зеркало, установленное у стены, и проворчала:
— Ну, так, неплохо. А что я в латах, но с голыми сиськами, это правильно, да?
— То, что надо, — заверил Хэнк, — я читал, что у древних амазонок так было. А в ракурсе боевой задачи, твои голые сиськи — это дополнительный фактор давления на султана.
— Мне понятно, — сказала Кинару, и выгнула спину, так что указанные элементы бюста оказались как будто нацелены в собеседника, точнее в web-камеру.
— Круто! — оценила Панзи.
— Ага, — согласилась Кинару, — только долбанный подбородочный ремень режет. Вот же говорят, что у японцев лучшее качество, а простой подбородочный ремень…
— Минутку, — возразил Хэнк, — это сейчас у японцев качество, а доспехи средневековые.
— Наверняка фэйк, новодел, — скептически предположила Панзи, — эй, Кинару, подними подбородок, я тебе сейчас поправлю… Вот, тут ремень раздваивается и…
— …Осторожно, блин! — зарычала королева.
— Я осторожно. Вот. Так удобнее, да?
— Так, вроде нормально, — согласилась Кинару, покрутив головой.
— Поехали? — спросил Хэнк.
— Поехали! — подтвердила королева.
На ноутбук Гарри Лессера выводился дубль видео-сеанса, так что он оказался в роли наблюдателя за переговорами двух автократов: оманского султана и королевы нйодзу. Теоретически, султан был настоящий, а королева вымышленная, но практически, она выглядела гораздо убедительнее, чем султан. Заметив это, Лессер, приучивший себя к немедленному анализу любых неожиданных впечатлений, задумался: а почему так?
Казалось бы, Хаммад бин Теймур аль-Сайид, потомок нескольких поколений султанов, должен отлично соответствовать своему трону — но перед ним никогда ранее не стояла задача защищать свое положение от реальной угрозы. С юношеского возраста он видел только покорность, и слышал только лесть. Естественно, Хаммад стал зеркалом своих придворных, своих наложниц, и своих слуг.