Футуриф. Токсичная честность
Шрифт:
Эдди Кассиди схватился за голову.
— …К чертям твои рассуждения, Блейз! Ты просто не представляешь, какая Джезабелла замечательная! Мы почти десять лет вместе! Вдумайся в это!
— Эдди, ты уже рассказывал про почти десять лет, и про двоих детей, и про ваше общее хобби с вело-туризмом. Я не конкретно про Джезабеллу говорю, а в общем смысле. Для военного моряка слишком сложно, если дома ждет жена.
— Может ты и прав, — ответил кавторанг, — знаешь, я после экспедиции хочу в отставку.
— А, ну, значит, это не просто чья-то болтовня на квотердеке, —
— Да. Значит, не просто. Ну, что? Ты меня осуждаешь?
— Нет, Эдди. Обидно, конечно, что вместо тебя тут будет какой-нибудь мудак, но тебе правда лучше на берег, пока ты еще молодой дядька и можешь перестроиться.
— Спасибо, Блейз. Ты настоящий друг.
Помкэп Макмор кивнул и улыбнулся.
— Да, я такой. А скажи, командир, ты ведь не только из-за семьи решил уйти на берег?
— Не только. И наверняка на квотердеке про это тоже болтали.
— Болтали, — подтвердил Макмор, и добавил, — многих наших парней настораживает эта мутная игра вокруг акваноидов. Говорят, будто эти акваноиды — такие же люди, как мы, только они попали в какой-то секретный эксперимент, и их слили. Кое-кто боится, что теперь мы тоже в секретном эксперименте. Отсюда вопрос: что с нами будет дальше?
— Ничего не будет, — ответил Кассиди, — разве что, по возвращении домой каждый будет иметь удовольствие в виде беседы с церберами из NSA о неразглашении информации секретного характера и стратегического оборонного значения.
— Эдди, ты вполне уверен?
— Да, я уверен. Ведь если начальство решило в ходе какого-то военного эксперимента отправить кого-то с билетом в одну сторону, то берутся те, о ком никто не спросит. А состав нашей экспедиции обычный: у большинства есть родичи, семьи, друзья. И, нас слишком много для того, чтобы исчезать без следа.
— Можно не без следа, — сказал помкэп, — если имитировать гибель корабля в результате теракта, то экипаж считается пропавшим без вести, читай: погибшими, и с ним можно делать что угодно. Превращать хоть в русалок, хоть в зомби, хоть в собачьи консервы.
— Ох, Блейз, хорошего же ты мнения о штабных чиновниках.
— Ты, Эдди, тоже не лучшего мнения о них, если задумывался о том, не окажемся ли мы следующими подопытными кроликами, — мгновенно парировал помкэп. Кавторанг уже собирался что-то ответить, но в этот момент прозвучала тревожная сирена.
— Черт! — буркнул он, и развернулся к оперативному экрану. Там, на карте банки мигал красный маркер и надпись: «северо-западнее горы Инсбрук, на морене Доломит-Ридж обнаружен объект, возможно — иранская малая боевая субмарина, лежащая на дне».
Хэнк произнес в трубку последнюю фразу, нажал кнопку OFF, и обратился к Фируз.
— Слушай вводную, боцман. Наши бизнес-партнеры с ВМФ разглядели на экране сонара неведомую долбанную фигню на дне, и очень обеспокоились. А мы ближе всех к точке залегания фигни. Я нырну, и посмотрю. Но, сначала необходимо встать над точкой. Ты готова попрактиковаться в позиционировании корабля?
— Да. А
— Вот, на экране, — Хэнк протянул ей трубку, — ну, марш на мостик. Ты — шкипер, а я — боцман. Командуй кораблем. Посмотрим, как учат в оманском яхт-клубе.
— Увидишь, — пообещала Фируз и…
…Толково (хотя не идеально) вывела швертбот туда, где на глубине 200 метров лежала иранская малая боевая субмарина (как полагали офицеры с гидролокационного поста фрегата «Пасадена»). У Хэнка было другое мнение, но он не исключал, что офицеры фрегата правы, поэтому, готовясь нырять, не взял никаких предметов, которые были бы засечены сенсорами субмарины. Ни грузового пояса, ни мощного прожектора…
— Хэнк, — забеспокоилась Фируз, — тебе без пояса будет сложно идти на такую глубину!
— Я просто сделаю это не торопясь, — он улыбнулся и подмигнул ей.
— Хэнк! А как же без прожектора? На такой глубине почти нет света.
— Почти, но не совсем. Там сейчас примерно как в ясную лунную ночь. Кроме того, есть люминесцентный фонарик на маске.
— Но, зачем такие сложности! — воскликнула она.
Хэнк поднял ладонь, призывая послушать внимательно.
— Фируз! Это техника безопасности. Если там малая боевая субмарина, то от грузового пояса сработает индукционный сенсор металла, а от прожектора — фото-сенсор. А если ничего подобного на мне нет, то для их сенсоров я просто морское млекопитающее.
— Хэнк, — тихо сказала она, — давай, ты будешь очень-очень осторожен.
— Да. Очень-очень, — ответил он, махнул ладонью, и тихо соскользнул за борт. Бульк…
…Его действительно можно было принять за экзотическое морское животное, которое преследует стайку рыб. Он и сам чувствовал себя исконным обитателем верхнего слоя гидросферы. Сейчас, по мере того, как он уходил вниз, менялась цветовая гамма. Вот исчезли красные и желтые тона, и картинка стала монотонно-аквамариновой. А вот и зеленый цвет начал исчезать, и вокруг наступила лунная ночь. Только вместо луны тут светило будто бы фосфоресцирующее небо высоко над головой. Вот и дно — как будто горная долина, выше снеговой линии. При слабом монохромном освещении найти тут чужеродный объект было бы крайне сложно — но у Хэнка был с собой индукционный сенсор, и сейчас светящаяся стрелка уверенно указывала на массивный кусок металла.
И все же Хэнку понадобилась несколько минут, чтобы найти эту штуку. Вот оно: чуть потускневшее длинное цилиндрическое тело с конусом-обтекателем с одного торца и конструкцией из гребного винта и рулей-стабилизаторов — с другого. Это была точно не субмарина. Это была торпеда, но вместо общепринятого стандарта (6 метров в длину и полметра в диаметре) у этой штуки была длина 24 и диаметр полтора. Хэнк определил габариты точно — по лазерному дальномеру, и снял клип на видео-камеру. Правда, при имеющемся освещении даже на максимальной чувствительности получилось не очень качественно, но наверняка достаточно, чтобы идентифицировать странную торпеду. В холодной сумеречной глубине больше нечего было делать, и Хэнк поплыл вверх…