Футуриф. Токсичная честность
Шрифт:
— Да, — Кэтти тоже улыбнулась, — это лирика, которую читают по диагонали. Но…
— Но? — переспросил он.
— …Но, я думаю, — добавила она, — главным аргументом будет «Hispano-Suiza Xenia».
La Hispano-Suiza, Fabrica de Automoviles, S.A. (т. е. Испано-швейцарская фабрика автомобилей) существовала с начала XX века до Гражданской войны в Испании, но в историю автомобилестроения успела войти благодаря модели «Xenia» 1924-го года по прозвищу «Серебряная капля». Дизайн этой машины опередил
— Боже мой… — произнес король, — …Боже мой! Какая красота! Откуда она у вас?
— Не у нас, а у вас, — обаятельно улыбаясь, поправила Кэтти, — а Эрл и я вручаем ее, как выборные представители клуба «Zeta Reticula».
— Но я не могу принимать такие подарки!
— Извините, — уточнил Эрл, — но это же не касается подарков от близких родственников. Машину заказала ваша дочь Эмми, через клуб, в котором состоим и мы, и она.
— Ох, эта непоседа Эмми… — тут король вздохнул, а потом на его лице четко отразились сомнения. В этот момент Кэтти протянула ему прозрачный пластиковый конверт.
— Я чуть не забыла, мистер Оранс. Здесь формальная дарственная и частное письмо.
— Ох, эта непоседа Эмми. Я при ней несколько раз сболтнул, что обожаю эту модель, и в результате такое… Наверное, будет правильно, если я ей сейчас позвоню. А вас я хочу пригласить в гостиную на стакан доброго голландского глинтвейна.
— С удовольствием принимается, — ответил Эрл.
— Вот и отлично! — сказал король, — Я скоро подойду. Вы пока можете посмотреть фото, которые на стенах, или включить музыку, или что-нибудь по TV.
Получив подтверждение относительно автомобиля от любимой дочки, король Вилли, в порядке психологического сцепления, принял и довольно скользкую версию о триадах, рулящих аферой с синтетическими «метановыми» алмазами, химически аутентичными натуральным. Более того, король Вилли проникся симпатией к клубу «Zeta Reticula», а именно это было главной целью подготовительной фазы разговора. Теперь можно было перейти к вопросу о поддержке международной любительской астронавтики. Речь шла только о нескольких позитивных словах там и тут в публичных выступлениях. Ничего особенного, правда? Всего лишь мнение короля Нидерландов, фигуры, вообще говоря, символической, а не правительственной. Казалось бы, психология, а не политика…
Доктор физики Бен Бенчли (он же Бен-Бен, вождь акваноидов Запада Лемурии) уже не в первый раз застал нидерландскую принцессу за внимательным изучением предыстории проекта «Луна-Пони» в университетской медиа-библиотеке, и решил, что пришла пора поговорить «как два разумных образованных, и понимающих субъекта».
— Эмми, — произнес Бен-Бен, — последние несколько дней ты так активно занимаешься выяснениями деталей известного проекта, что я подумал: лучше сам тебе расскажу.
— Было бы интересно, — согласилась она.
— В таком случае, — продолжил он, — начнем с перечисления фокусов. Вот что мы имеем. Болтовня о супер-вулканическом апокалипсисе. Фэйк-мифы о разумных динозаврах, и о древних лемурийцах.
— Да, наверное, — согласилась принцесса Эмми Оранс, — и как все это связано?
— Ты ищешь общую логику, единый план, — констатировал вождь акваноидов.
— Разумеется, ищу, раз это связанные события.
— А зря, Эмми. Потому что хорошая программа действий постиндустриального типа не подчинена какой-либо общей логике, и не имеет единого плана. Разрабатывается лишь программно-реализующая бизнес-среда, подталкивающая движение к нужной цели.
— Вот как? Значит, хотя бы цель у такой программы действий есть! Интересно: какая?
— Цель понятная: развитие территории, — ответил он, — дело упрощается тем, что в нашем распоряжении все репорты маркетинговых исследований, которые делались для гипер-проекта «Футуриф». Основательная разработка примерно на 10 лет вперед. Наша новая действующая команда менеджеров внесла ряд корректив, но инфо-каркас, который был разработан для ступенчатого развития Футурифа, почти не изменился.
Принцесса искренне удивилась:
— А что в гипер-проекте «Футуриф» было из перечисленных тобой фокусов?
— Почти все, — ответил Бен-Бен, — пожалуй, единственное серьезное изменение испытал космический блок. В исходной разработке предполагались инвестиции в космические орбитальные отели-убежища, с рекламными исследованиями по планете Нибиру. А мы разделили этот блок на суборбитальные дирижабли и лунные базы нибирийцев. Такой тактический ход называется: охват рынка путем расщепления линейки товара.
— Это что, примерно как с линейкой напитков «Coca-Cola» в середине 1940-х годов?
— Да, примерно так.
— А как быть с тем, что практически все отцы-основатели Футурифа погибли?
— Какая разница? После запуска гипер-проекта они стали просто субстратом. Пищей для этого бизнес-голема, выражаясь поэтически. Голем сожрал их, подрос, и пошел дальше искать себе новую порцию чего-нибудь вкусненького.
— Как-то жутковато звучит, — заметила принцесса.
— Прекрасно звучит, — возразил Бен Бенчли, — развивающийся гипер-проект «Футуриф» несомненно лучше, чем уже надоевшие гипер-проекты бесплодной закачки кредитов в бюджеты государств — пасынков Золотого миллиарда. У Футурифа преимущество: про Футуриф можно нарисовать детский комикс, а про бюджет Республики Мумбо-Юмбо, наверное, нет. Значит, Футуриф обладает качественно превосходящим PR-потенциалом. Современный мир, где массовый инфо-потребитель превратился в тупую протоплазму, разучившуюся читать, требует, чтобы политика выражалась через детские комиксы.
Некоторое время принцесса молчала, переваривая этот тезис, а затем произнесла:
— Я сама не понимаю, почему меня тянет помогать вашей команде в этой афере.
— Потому, — ответил Бен-Бен, — что у нас драйв, а у Мумбо-Юмбо — нет. В Мумбо-Юмбо разворуют очередной кредит, и подарят вам дурацкое бриллиантовое колье за миллион долларов, которое вы все равно не будете носить. А Футуриф подарит вам круиз вокруг Земли по ближнему космосу, а потом круиз вокруг Луны.
— Это, — заметила принцесса, — какое-то иносказание, я полагаю.