Футуриф. Токсичная честность

Розов Александр Александрович

— А-а… Елена, может, вопрос глупый, но… Почему ты стала работать на каморру?

— Потому, что я сидела без работы. Никому был на фиг не нужен мой сертификат.

Выдав это пояснение, Елена Оффенбах доела последнюю сосиску и запила последним глотком пива. Как раз возник стюард, и принес английский завтрак, оранж и чай.

— Спасибо, — сказала Елена, придвинула все это Свану, и попросила, — а мне еще кофе.

— Кофе! — стюард кивнул, — Эспресссо, американо, мокко, латте, санд?

— Санд, — выбрала она.

— Четыре

минуты, — проинформировал стюард, и пошел варить кофе.

Елена откинулась на спинку дивана, заложила руки за голову и (как могло показаться наивному наблюдателю) стала смотреть на экран телевизора над стойкой, по которому транслировались спортивные новости. В действительности, эти новости ее ни капли не интересовали. Она боковым зрением наблюдала, как Сван Хирд питается. Поведение человека при питании немало говорит о его жизненных установках, и Елена (вспоминая учебник психологии) выстраивала модель личности своего визави.

В принципе, она считала всех «звезд шоу-бизнеса» (во всем спектре, от телеведущих и эстрадных певцов до артистов кино и театра) отбросами человеческой расы. Тут можно возмутиться, но если рассмотреть типичные отношений «звезд» с работодателями и со зрителями, то откроется бездна раболепия и снобизма. Зритель же видит в деятеле шоу-бизнеса тот неординарный или героический образ, который данный деятель (артист) играет. Вот почему артисты, как правило, «обрастают поклонницами», иногда создавая себе гаремы с «ротацией кадров». Если посмотреть на жизнь «артистического бомонда» вне сцены, то мы (в типичном случае) увидим нечто, сильно напоминающее манеры, принятые в полукриминальных сообществах наркоторговцев и сутенеров.

Но — «типичное» не значит «обязательное». Наблюдая за Сваном Хирдом (не только в процессе питания, но и до того в разговоре), Елена сделала вывод: этот парень как раз относиться к меньшей части шоу-сообщества и, хотя он, конечно, не может считаться эталоном бытовой эстетики и этики, но вызывает, все же, симпатию. Кроме того, Елена чувствовала себя немного виноватой — ведь она (проводя спецоперацию «виртуальная веселая вдова Вилворт») толкнула Свана в дробилку «Отряда-Е» и AIVD. Позже она и вытащила его из этой дробилки, но парень успел получить там букет очень неприятных эмоций, а рисковал получить еще гораздо большие неприятности. Кроме того, у него в результате развалился артистический мирок, в котором он комфортно себя чувствовал, и теперь (если придерживаться некоторой этики), Елене следовало поддержать Свана, по крайней мере, пока он хоть как-то не адаптируется к жизни без этого мирка.

…Стюард принес кофе-санд. Елена одарила его еще одной лучезарной улыбкой, потом сделала глоток, и оценила напиток, как вполне качественный. Сван Хирд оторвался от английского завтрака и объявил:

— Знаешь, Елена, у тебя хорошо получаются полезные советы. Ну, вообще.

— Может быть, — задумчиво отозвалась она, глядя на поверхность кофе в чашечке.

— Мне, — продолжил

он, — сейчас очень нужен твой совет.

— Про что?

— Ну, вообще, как дальше жить. Понимаешь, я простой парень. Я пишу композиции. Я выхожу на сцену. Я беру электрогитару и пою. А как это все устроено, я не знаю.

— Я не поняла, Сван. Ты не знаешь, как устроена электрогитара? И что?

— Нет! — он резко махнул рукой, — Про электрогитару я как раз все знаю. Я вообще свою первую электрогитару сделал сам. Что ты так смотришь, Елена? Не веришь? И зря! Я вообще в Университете не просто так учился! С четвертого курса я ушел, но собирать электронные штучки я успел научиться! Я даже электрический тамтам придумал, но сделать не успел, руки не дошли. Электронная схема несложная. Все дело в идее!

Сван Хирд похлопал ладонью по своей макушке, чтобы усилить последний тезис.

— Электрический тамтам, это круто, — признала Елена, — а совет тебе про что нужен?

— Ну, я же объяснил: я пишу композиции, выхожу на сцену, беру электрогитару и пою. Только я не врубаюсь, как все это организовать. Как договориться про все это. Нужен нормальный зал с техникой, нужна реклама, продажа билетов, вся эта ботва. А я в это вообще не вникал. Был антрепренер, был дизайнер по эффектам, и еще всякие ребята, которые про все договаривались, и готовили площадку. Теперь ты понимаешь?

— Да, я понимаю. Просто, найми нового антрепренера, чтобы он это организовывал.

— А вот нет, ты не понимаешь! Потому что есть еще студийные записи, озвучка кино, контракты, платежи через аккредитив, налоги, а для этого нужен адвокат, бухгалтер, знакомые деляги в банковском офисе, и всякое такое дерьмо!

— Этого я не учла, — призналась Елена Оффенбах.

— Вот, — заключил Сван, вздохнул, и продолжил поедать английский завтрак.

Некоторое время Елена наблюдала, как он питается, а потом предложила:

— Хочешь, Сван, я познакомлю тебя с толковым парнем? Он живет в Де-Пйипе, умеет полулегально устраивать танц-классы, и качественно записывать видео.

— Полулегально? — переспросил гало-рок музыкант, не переставая жевать.

— Да, полулегально. Потому что так дешевле. А если есть деньги, то можно легально.

— Хм… Де-Пйип — помойка Амстердама. Ты думаешь, этому парню можно доверять?

— Де-Пйип, — ответила Елена, — вовсе не помойка, а этот парень ни разу не подвел меня.

— Хм… Это, конечно, не мое дело, но откуда у тебя такие полулегальные друзья?

— Просто, Сван, когда я сидела без работы, то сшибала деньги уроками танцев.

— Ого! А что ты танцуешь?

— Бугалу, — ответила она.

— Ого… — повторил Сван, и сложил вилку и ложку в опустевшую тарелку, — …Правда?

— Правда.

— А-а… Вообще, давай, пойдем в дансинг, когда будем на Стромболи. Ну, что?

— Ты меня приглашаешь на танцы? — слегка удивилась Елена.

— Да. А что не так?