Г К Жуков на Халхин-Голе

Воротников Михаил Федорович

Баян-Цаганское сражение явилось классической операцией активной обороны войск Красной Армии. Победа там была достигнута совместными усилиями советских воинов и бойцов монгольской народно-революционной армии. Они рука об руку громили врага, проявляя массовый героизм. В этом сражении японское командование встретилось с высокоорганизованной системой управления войсками двух дружественных стран, возглавляемой Г. К. Жуковым, человеком, способным не только жестко повелевать, но и чувствовать и находить слабые места в действиях противника и тут же навязывать свою волю в интересах победы решительно и наверняка. В подвижных формах боя он требовал личной инициативы,

личного влияния на ход боя: никакие письменные приказы и даже короткие письменные распоряжения не должны иметь место, так как они ведут к потере времени, к задержке в управлении боем, что отрицательно сказывается на его исходе.

Там, где надо, командующий применял двухсторонние переговоры по радиосредствам.

Вскоре после отправки итогового донесения из Москвы прибыла комиссия во главе с заместителем наркома командармом 2 ранга Г. И. Куликом. В состав комиссии входили: начальник артиллерии РККА комкор Н. Н. Воронов, начальник бронетанковых войск комкор Д. Г. Павлов и другие. Они приехали разобраться в причинах значительных потерь в бронетанковой технике.

Комиссия побывала на поле боя, сама увидела следы еще не остывшего разгрома японских войск. Г. К. Жуков обосновал свое решение как единственно верное в той конкретной обстановке, которая создалась к утру 3 июля. Его действия были признаны правильными.

–  Ну, а что могло тогда случиться, если бы мы не рискнули нанести стремительный контрудар бронетанковой группировкой по переправившейся группировке японцев и стали бы ждать подхода 24-го мотострелкового полка? Я думаю, что нам пришлось бы много пролить крови, а может быть, и хуже, говорил Г. К. Жуков.

При обсуждении итогов Баян-Цаганского сражения Г. К. Жуков обратил внимание командиров и штабов на серьезные трудности, которые войска могут встретить в будущем.

–  Японцы хорошо понимают, с кем имеют дело: времена Куропаткина ушли вместе с режимом царской России. Но за понесенное поражение они попытаются рассчитаться. Наши войска должны быть готовы к этому, - заключил он.

Подвиги воинов 11-й танковой бригады были высоко оценены Родиной: 14 человек отмечены высшей наградой - званием Героя Советского Союза, 20 воинов награждены орденом Ленина, 288 - орденом Красного Знамени, 45 - орденом Красной Звезды, 410 - медалью "За отвагу", 105 - медалью "За боевые заслуги"{30}. Для увековечения героических подвигов танкистов и блестящих побед Соединений Красной Армии и Монгольской Народно-революционной армии (ныне Монгольская Народная армия) во имя братской солидарности с дружественным нам монгольским народом на горе Баян-Цаган установлен постамент. На нем высится танк 11-й танковой бригады, участвовавший в сражении, олицетворяя собой символ грозного предупреждения всем охотникам поживиться за счет других народов.

В ночь на 8 июля противник предпринял яростную атаку.

Утром Г. К. Жуков узнал, что Иван Михайлович Ремизов погиб от осколка мины. Человек огромной воли и самообладания, Георгий Константинович побледнел и попросил воды.

–  Война есть война, но привыкнуть к гибели людей не могу, - словно извиняясь за слабость, сказал он. - Ведь только что разговаривал с человеком. Во всем полагался, верил, как самому себе и вот, его уже нет.

12 июля погиб в бою командир 1-й танковой бригады М. П. Яковлев. Его соединение сыграло главную роль в разгроме японцев на Баян-Цагане. Весть о гибели еще одного героя-командира болью отозвалась в сердце Жукова.

В оборонительных боях наши и монгольские части

испытывали большие трудности. С одной стороны, они велись малыми силами. С другой, сказывалась недостаточная подготовка к ночным действиям. Японцы в этом вначале имели преимущество. Ночные атаки они применяли широко и не безуспешно.

Японские солдаты были специально подготовлены для боя именно в Монголии, на Халхин-Голе, в условиях жары, недостатка питьевой воды, обилия комаров и гнуса. Они имели облегченную обувь, обмундирование под цвет окружающей местности, специальный ранец, обшитый мехом, защищающим пищу от жары и влаги. В ранце - запас продовольствия: рис, галеты, консервы, спиртовка. Солдат сам мог приготовить себе горячую пищу. Специальный накомарник надежно защищал лицо и шею от укусов насекомых.

Мы такой защиты не имели. Когда Г. К. Жукову показали ранец японского солдата, он сказал, что это заслуживает внимания, и подметил, что даже ранец и вся экипировка солдата выдает с головой преднамеренные агрессивные планы японского командования по захвату Монголии.

Наше командование быстро разобралось в тактике японских частей и в свою очередь приняло ряд практических мер. Для ликвидации пробелов в ночной подготовке частей Военным Советом была издана специальная директива. Весь партийно-политический аппарат, "Героическая красноармейская" и дивизионные газеты широко развернули работу по овладению приемами ночного боя. Положительный опыт неустанно пропагандировался в войсках. Давались советы и рекомендации, как надо действовать ночью. Недостатки в ночной подготовке частей и подразделений скоро были устранены. Японцы сами стали бояться наших ночных атак. Но это было позже. После же Баян-Цагана надо было устоять, а для этого многому научиться.

...Организуя оборону на плацдарме на правом берегу Халхин-Гола, командующий стремился не вводить новых частей. Но ввиду того, что японцы наращивали силы, стремясь взять реванш за поражение на Баян-Цагане, Жуков вынужден был с ходу направлять в бой подходившие из Советского Союза полки 82-й стрелковой дивизии.

И случилось так, что один из них не выдержал напора врага и побежал с плацдарма. Георгий Константинович немедленно поднял роту охраны командного пункта во главе с капитаном особого отдела, фамилию которого, к сожалению, не помню, приказал восстановить положение, вернуть полк на прежние позиции. Рота выполнила боевое задание, но ее командир погиб смертью храбрых.

В целом, по общей оценке, в результате давления войск противника создалась критическая обстановка, грозившая поражением с далеко идущими последствиями. Заместитель наркома Г. И. Кулик, присутствовавший при этих событиях с комиссией из Москвы, предложил Г. К. Жукову оставить плацдарм, отвести артиллерию на левый берег реки. "А то и ее погубите", - заявил он.

Мысль об эвакуации орудий с плацдарма поддерживал и командующий артиллерией армейской группы комбриг Корзин. Он ссылался на начальника артиллерии Красной Армии Н. Н. Воронова.

Георгий Константинович воспротивился. Оставлять плацдарм, считал он, нельзя. У Военного Совета иная оценка обстановки. Надо искать другой выход.

В глубокую темную ночь Г. К. Жуков вызвал меня к себе в блиндаж. С ним находился Г. И. Кулик.

–  Сейчас пойдем на телеграф, - сказал командующий.

Я позвонил дежурному по связи, предупредил, чтобы он "подготовил Москву". Георгий Константинович свернул свою карту, лежавшую на столе, и сказал: "Я вынужден доложить наркому".