Г К Жуков на Халхин-Голе
Шрифт:
В то же время на нашей стороне заканчивались последние приготовления. О начале наступления узнал каждый наш боец и цирик МНРА всего за несколько часов до начала наступления. Почти никто не спал ни в штабе группы, ни в войсках.
Красноармейцам раздали листовки с обращением командования и политического отдела наших войск. "Бойцы! - говорилось в нем, - наша Родина и командование сделали все необходимое для полного разгрома и уничтожения врага. Выполним наш священный долг - воинскую присягу. За Родину, за партию - стальной лавиной ринемся вперед на взбесившихся японских
Командующий уверенно и спокойно руководил последними приготовлениями войск. Перед начальником штаба, командирами частей и соединений, находящимися в соприкосновении с противником, ставилась задача - вести разведку в обычном режиме, следить за поведением врага. О малейших изменениях в его действиях приказано было докладывать незамедлительно. Внезапность предстоящих ударов сохранилась до последней минуты. В ходе предыдущих боев командующим было подмечено, что в воскресные дни у японских войск притупляется бдительность и снижается активность на поле боя.
20 августа - в воскресенье - было решено начать наступательную операцию. Вот что по этому поводу написал сам Г. К. Жуков: "Японское командование, уверенное в том, что советско-монгольские войска не думают о наступлении и не готовятся к нему, разрешило генералам и старшим офицерам воскресные отпуска. Многие из них были в этот день далеко от своих войск: кто в Хайларе, кто в Ханчжуре, кто в Джин-Джин-Сумэ. Мы учли это немаловажное обстоятельство, принимая решение о начале операции именно в воскресенье"{42}.
В ночь на 20 августа Г. К. Жуков спал не более трех часов. Когда я к нему явился рано утром, он уже выпил горячего чая, был чисто выбрит, бодр, сосредоточен и готовился идти на наблюдательный пункт. Его лицо не выражало ни тревоги, ни беспокойства. Казалось, что он готовится к обычному дню фронтовой жизни, когда судьба противника уже в какой-то степени предрешена.
Надев снаряжение и фуражку с околышем кавалериста, он взял карту с оперативной обстановкой, которую вел лично и никогда никому не доверял, вышел из своего блиндажа и по траншее направился на наблюдательный пункт. К нему присоединились член Военного совета М. С. Никишев и начальник штаба комбриг М. А. Богданов. На наблюдательном пункте в блиндаже находился командующий артиллерией комбриг Ф. Г. Корзин, справа и слева от блиндажа, на открытых заглубленных площадках, - командующие родами войск, с ними несколько штабных командиров для управления.
Для Г. К. Жукова в блиндаже на НП был подготовлен небольшой стол. На него я положил коробку заточенных карандашей - красного и синего цветов, которых всегда было по три, потому что ими больше всего приходилось ему работать, блокнот в твердой обложке - для записей. К этому времени уже сложился
До начала артиллерийской и авиационной подготовки оставалось 2 часа. Уже были приведены в готовность все пункты управления.
Над долинами рек Халхин-Гол и Хайластын-Гол висел седой туман - хороший предвестник ясной погоды. Но когда он развеется? Не усилился бы. Такое тоже бывает нередко. Г. К. Жуков забеспокоился и обратился к командующему авиацией Я. В. Смушкевичу:
– Как обстоит дело с вылетом авиации? По времени пора начинать.
– Думаю, туман не помешает. Первыми поведут самолеты опытные летчики, самые опытные, - отвечал Яков Владимирович. - Они первыми должны штурмовать противника и прикрывать удары бомбардировщиков.
Вскоре Смушкевич дал по телефону команду бомбардировщикам: "Вылет!" Но произошла заминка. Оказалось, что истребители сопровождения не могут подняться из-за тумана. Это грозило срывом авиационного обеспечения операции.
– Они должны подняться точно в срок, - приказал Смушкевич.
Рискуя столкнуться, машины все же взмыли в воздух и заняли свое место в боевом строю. И вот уже смертоносный груз обрушился на вражеские позиции.
Следом начался артиллерийский налет.
На командном пункте все были заметно возбуждены.
– Обеспечить эффективный переход и сопровождение пехоты в атаке, отдал распоряжение Г. К. Жуков.
В 8 часов 30 минут был произведен повторный налет нашей авиации.
– Через 15 минут начать атаку, - приказал командующий.
В 8 часов 45 минут началась общая атака. Авиация бомбила и штурмовала противника по всему фронту, артиллерия последовательно переносила огонь, давая пехоте возможность продвигаться вслед за разрывами снарядов. Танки с ревом двигались впереди пехоты, подавляя уцелевшие очаги сопротивления.
57-я стрелковая дивизия, наступая двумя эшелонами, к исходу первого дня выполнила свою ближайшую задачу: продвинулась правым флангом на 11-12 километров. 80-й стрелковый полк к 19 часам вышел на северную окраину Больших Песков. Однако 127-й стрелковый полк смог только пробиться к переднему краю обороны японцев.
Наша атака успеха не имела. Между 80-м и 127-м стрелковыми полками образовался четырехкилометровый разрыв, где действовали мелкие группы самураев. Решением командира дивизии разрыв был закрыт вводом в бой разведывательного батальона.
8-я мотоброневая бригада к исходу дня с боями вышла в район юго-западнее горы Номон-Хан-Бурд-Обо. Песчаные бугры оказались трудными для преодоления. Вперед вышла разведка и достигла линии государственной границы юго-восточнее этой горы.
Командующий видел, что успех Южной группы наибольший, но недостаточный.
– Где танковая бригада? - справился он.
– Переправляется через реку Халхин-Гол. Выбранный брод оказался труднопроходимым. Принимаю меры к быстрейшему выводу танков в исходный район, - докладывал полковник Потапов.