Г К Жуков на Халхин-Голе

Воротников Михаил Федорович

В ночь на 8 мая над Халхин-Голом загремели выстрелы: группа японцев численностью до взвода с ручным пулеметом пыталась проникнуть на территорию МНР. Монгольские пограничники обнаружили нарушителей и открыли огонь. В результате противник был выброшен за пределы республики, оставив трех солдат убитыми.

11 мая монгольские пограничные заставы в районе г. Номон-Хан-Бурд-Обо подверглись неожиданному нападению{18}. Силы были неравны: против двадцати пограничников наступало около двухсот японцев при поддержке минометов и пулеметов. Пограничникам пришлось отойти на запад от границы к р. Халхин-Гол. Лишь с помощью подошедших подразделений МНРА нарушители были отброшены на маньчжурскую территорию.

Начиная с 14 мая, здесь развернулись активные действия японской авиации, проводившей разведывательные полеты, бомбометание и обстрелы из пулеметов погранзастав Монгольской Народной Республики. Все говорило о том, что готовятся широкие наступательные действия крупных сил. По образному выражению Г. К. Жукова, началась "необъявленная война на Халхин-Голе"{19}.

Поэтому нарком обороны СССР К. Е. Ворошилов, обеспокоенный происходящими событиями в районе восточного выступа территории МНР, 16 мая приказал командованию особого корпуса тщательно разобраться в обстановке и принять необходимые меры по обеспечению обороны района Халхин-Гол. Только после этого командир корпуса комдив Н. В. Фекленко предпринял определенные меры: 17 мая утром из района Тамцак-Булак к месту боев была направлена оперативная группа от 11-й танковой бригады в составе стрелково-пулеметного батальона, саперной роты и батареи 76-мм орудий на механической тяге под общим командованием старшего лейтенанта А. Э. Быкова. Одновременно сюда же выдвигалась 6-я кавалерийская дивизия в составе 15-го и 16-го кавполков, сводного кавэскадрона и дивизиона бронемашин. 22 мая советско-монгольские войска с ходу преодолели р. Халхин-Гол и заняли оборону на ее восточном берегу в двух-пяти километрах от государственной границы.

Японское командование к исходу 27 мая подтянуло в район Номон-Хан-Бурд-Обо крупные силы для проведения новой, более масштабной провокации. Основу их составил 64-й пехотный полк 23-й пехотной дивизии под командованием полковника Т. Ямагата. На базе этого полка был сформирован сводный отряд, в который вошли также разведотряд дивизии под командованием подполковника Я. Адзума, моторота капитана Ковано, 8-й кавалерийский полк и подразделения 1-го и 7-го кавалерийских полков баргутской конницы. Всего японцы стянули сюда свыше 1500 штыков, 1000 сабель, до 75 станковых и ручных пулеметов, 12 орудий, 6-8 бронемашин и до 40 боевых самолетов{20}. Советско-монгольские войска насчитывали лишь 668 штыков, 260 сабель, 58 пулеметов и 39 бронемашин{21}.

Таким образом, на 27 мая противник превосходил советско-монгольские войска по количеству штыков в 2,5 раза, в саблях в 3,5 раза, имел абсолютное превосходство в авиации, но уступал им по числу бронемашин почти в 6 раз.

На рассвете 28 мая сводный отряд Ямагата начал наступление. Вследствие некоторой несогласованности действий 15-го кавполка дивизии и опасности обходного маневра врага 2-я стрелковая рота была вынуждена отойти на тыловой рубеж обороны, понеся при этом потери, и закрепилась в трех километрах от р. Хайластын-Гол.

Однако обходной маневр противника был сорван: разведотряд Адзума и рота Ковано попали под губительный огонь артиллерийской батареи, заранее выдвинувшейся на восточный берег р. Халхин-Гол. Героическими действиями батареи, саперной и 1-й стрелковой рот, поддержанных сильным пулеметным огнем, японский отряд был почти полностью уничтожен.

В этой обстановке народный комиссар обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов 2 июня пригласил к себе заместителя командующего Белорусским особым военным округом комдива Г. К. Жукова. На встрече он обрисовал создавшуюся обстановку на восточной границе МНР и немедленно отправил его в Монголию, чтобы на месте оценить обстановку для выработки необходимых мер и, если понадобится,

возглавить дислоцированные там советские войска.

Началась кипучая, полная энергии жизнь Г. К. Жукова в Монголии в роли командира особого корпуса, а вскоре и командующего 1-й армейской группой.

О героических событиях тех памятных дней, о деятельности прославленного советского полководца, четырежды Героя Советского Союза и Героя Монгольской Народной Республики Маршала Советского Союза Г. К. Жукова в них и рассказывается в настоящей книге.

Ее автор - командир танкового взвода легендарной 11-й ордена Ленина танковой бригады - в конце июня 1939 года становится адъютантом командира 57-го особого корпуса, а вскоре и командующего 1-й армейской группы, войска которой наголову разгромили японских агрессоров, вторгшихся в пределы братской народной Монголии. Ныне М. Ф. Воротников - полковник в отставке. В своем труде он с большой теплотой и проникновенностью повествует о малоизвестных советскому читателю страницах жизни Г. К. Жукова в Монголии, с которым он был тесно связан вплоть до кончины выдающегося советского полководца периода второй мировой войны.

Г. Плотников,

кандидат исторических наук,

полковник в отставке

Начало службы на монгольской земле. Впервые в роли адъютанта

В 1936 году мне, работавшему до этого сначала в колхозе, а затем на металлургическом заводе в Донбассе, удалось закончить рабфак при горном институте в г. Сталине (ныне Донецк) и поступить учиться в Ульяновское Краснознаменное танковое училище. Сбылась моя мечта. В то время значительная часть молодежи стремилась пойти учиться в военные училища. Но чтобы стать курсантом, нужно было хорошо подготовиться к приемным экзаменам - всюду был конкурс.

После окончания училища, в январе 1939 года, я был направлен в войска, дислоцировавшиеся на территории дружественной нам Монгольской Народной Республики. Так началась моя служба в Ундур-Хане, в 11-й танковой бригаде. Жили мы в землянках, в так называемом "копай-городке".

Наш рабочий день был насыщен боевой подготовкой и отработкой элементов постоянной боевой готовности. Несмотря на суровые климатические условия, недостаток воды для технических нужд, которую надо было подвозить, отсутствие технически оснащенных водомаслогреек и аккумуляторных, боевая готовность поддерживалась на высоком уровне и полностью отвечала предъявляемым требованиям. Боевые тревоги с выводом танков и решением учебных тактических и огневых задач проводились еженедельно.

Мы знали, что международная обстановка серьезно осложнилась. Войны в Абиссинии, в республиканской Испании, кровавая провокация в районе озера Хасан были предвестниками большой войны.

Накалялась обстановка и на границах Монголии. Позднее стало известно, что вторжению регулярных японских войск на территорию МНР предшествовала целая серия мелких военных провокаций и диверсионных действий. С января по май их было совершено около сорока. Численность нападающих увеличивалась, мощность вооружений возрастала. 14 мая японцы применили не только артиллерию, но и пикирующие бомбардировщики.

Еще в начале мая командный состав нашей бригады регулярно стал получать информацию об обстановке на Халхин-Голе. На разборе проведенного тактического учения командир нашей бригады М. П. Яковлев подробно остановился на агрессивных устремлениях японского милитаризма. Он ориентировал нас на возможное перерастание отдельных провокационных действий японцев в крупные бои. "По всему видно, - говорил комбриг, - что японское командование прощупывает реакцию со стороны монгольского правительства и выжидает, в какой степени и как отнесется к этому наше правительство и наши войска, находящиеся на территории МНР".