Г?ра
Шрифт:
— Такое длинное предисловие совершенно излишне, — попытался отшутиться Биной. — Я не имею обыкновения сердиться, когда мне задают щекотливые вопросы, и веду себя по отношению к спрашивающему вполне корректно. Если вы хотите спросить меня о чем-то, можете сделать это совершенно безбоязненно.
— Я вовсе не хочу обвинять вас в том, что вы умышленно совершили скверный поступок, — примирительным тоном сказал Харан. — Стоит ли говорить, что опрометчивость бывает чревата иногда губительными последствиями.
— Может быть, мы оставим то, о чем говорить не стоит, — сказал Биной, начиная раздражаться, — и будем говорить по существу?
— Если вы правоверный индуист и не собираетесь порывать с индуистской
Лицо Биноя стало серьезным.
— Вот что, Пану-бабу, — сказал он, помолчав. — Я не могу брать на себя ответственность за то, что почему-то может взбрести в голову членам какого-то Общества. Тут ведь дело главным образом во внутренних качествах этих самых господ. И если в вашем «Самадже» возможны пересуды — и тем более грязные — по адресу дочерей Пореша-бабу, то стыдно должно быть не этим девушкам, а вашему «Брахмо Самаджу».
— Позвольте мне задать вам один вопрос, — не унимался Харан, — разве община не имеет права обсудить поступок своего члена — молоденькой девушки, которая решилась одна, без позволения матери, поехать на пароходе в обществе постороннего мужчины?
— Если вы находите возможным проводить параллель между случайными поступками людей и греховностью их натур, то я, право, не понимаю, зачем вам понадобилось отрекаться от индуистской общины и вступать в «Брахмо Самадж», — ответил Биной. — Но как бы то ни было, Пану-бабу, я не вижу нужды обсуждать все это с вами. Предоставьте мне самому решить, что я должен делать. Боюсь, что вы мне в этом ничем помочь не сможете.
— Мне остается сказать вам совсем немного, — сказал Харан, — всего лишь одну вещь: держитесь подальше от семьи Пореша-бабу, с вашей стороны будет очень дурно, если вы не послушаете моего совета. Вы и ваш друг своими посещениями уже доставили им немало неприятностей. Вы даже не сознаете, как велик вред, принесенный вами этой семье.
Когда Харан-бабу ушел и Биной остался один, тягостные сомнения овладели им. С каким радушием Пореш-бабу — благородный и доверчивый — ввел их обоих в свой дом… И если случалось, что Биной переступал в этом доме границы, поставленные гостеприимством, то это никогда не отражалось на ласковом и внимательном отношении к нему Пореша-бабу. В доме брахмаиста Биной нашел приют, какого не находил до тех пор нигде. Новое знакомство удивительно благотворно повлияло на него, благодаря ему вся жизнь, казалось, обрела новый смысл. Так неужели же в той самой семье, где он видел столько теплоты и радости, Биной оставит теперь о себе недобрую память! Из-за него тень ляжет на хорошую репутацию дочерей Пореша-бабу! Он — вина тому, что под угрозой оказалось все будущее Лолиты. Что он мог сделать, чтобы искупить свою вину? Увы! То, что именуется «обществом», воздвигло на пути к достижению истины непреодолимое препятствие. Ведь никаких действительных преград к союзу Биноя и Лолиты не было! Бог — тот бог, перед которым открыты сердца их обоих, — знает, с какой радостью пожертвовал бы Биной жизнью ради счастья и блага Лолиты! Разве не сам онзажег первую искру чувства в сердце Биноя… По-видимому, в еговечных законах не нашлось никаких указаний насчет недопустимости этого… И разве бог «Брахмо Самаджа», которому поклоняются люди вроде Пану-бабу, и бог Биноя — два разных существа? Разве бог «Брахмо Самаджа» не является повелителем человеческих сердец? На пути к их браку, подобно алчному, оскалившему зубы чудовищу, стояло страшное препятствие. Но не совершит ли он непростительного греха, послушавшись голоса общества, воздвигнувшего это препятствие, а не того,чьи заповеди говорят
Но, увы, вполне возможно, что Лолите именно это препятствие покажется непреодолимым. К тому же Лолита… как знать, какое чувство испытывает она? Сколько сомнений! И как их разрешить?
Глава пятидесятая
В то самое время, когда Харан-бабу был у Биноя, к Анондомойи пришел Обинаш. Он принес известие о том, что брак Лолиты и Биноя решен окончательно.
— Этого не может быть, — возразила Анондомойи.
— Почему не может? Разве так уж невероятно, чтобы Биной решился на это!
— Этого я не знаю, — ответила Анондомойи. — Но я твердо уверена, что, решившись на такой важный шаг, Биной никогда не скрыл бы этого от меня.
Обинаш, однако, продолжал настаивать, говоря, что слышал он эту новость от члена «Брахмо Самаджа» и что она абсолютно достоверна. Он добавил, что давно знал, как плачевно для Биноя все это кончится, и даже предупреждал об этом Гору. После чего Обинаш отправился вниз к Мохиму и с большим удовольствием повторил новость ему.
Когда появился Биной, Анондомойи по его лицу догадалась, что он чем-то очень сильно встревожен. После обеда она увела его в свою комнату и сказала:
— А теперь, Биной, расскажи, что с тобой случилось.
— Вот, ма, прочти, — ответил Биной, протягивая ей письмо.
И когда Анондомойи кончила читать, он продолжал:
— Сегодня утром ко мне приходил Пану-бабу и наговорил массу неприятностей.
— По какому поводу?
— Он сказал, что мое поведение было причиной сплетен, которые ходят в «Самадже» о дочерях Пореша-бабу.
— Я слышала, что вопрос твоей женитьбы на Лолите уже решен. Какая же тут может быть причина для сплетен?
— Если бы этот брак был возможен, тогда, конечно, причины для сплетен не было бы. Но распространять подобные слухи, зная, что наш брак невозможен, по меньшей мере низко, и это особенно подло в отношении Лолиты.
— Если бы у тебя хватило мужества, Бину, — сказала Анондомойи, — ты легко мог бы оградить Лолиту от всех этих сплетен.
— Каким образом, ма? — удивленно спросил Биной.
— То есть как каким образом? Женись на ней!
— Что ты говоришь, ма! Боюсь, что ты меня несколько переоцениваешь. Неужели ты воображаешь, что стоит мне сказать: «Я женюсь», — и все моментально встанет на свое место, будто все только и ждут моего знака.
— Я просто не вижу, о чем тут так много разговаривать. Все, что в твоих силах, сделать ты обязан. А ты, безусловно, можешь сказать, что жениться ты готов.
— А не оскорбит ли Лолиту это неосуществимое предложение?
— Но почему же оно неосуществимо? Уж если все вокруг заговорили о вашем браке, значит, по общему мнению, он вполне возможен. Уверяю тебя, что твои колебания и нерешительность совершенно излишни.
— А как же Гора, ма? Ведь нужно и о нем подумать.
— Нет, сын мой, — твердо сказала Анондомойи, — в этом деле оглядываться на Гору не следует. Я знаю, что он рассердится, и мне вовсе не хочется, чтобы он сердился на тебя. Но что поделаешь? Если Лолита для тебя что-нибудь значит, ты не допустишь, чтобы злые языки «Брахмо Самаджа» без конца сплетничали о ней.
Но все это было далеко не так просто! С тех пор как Гора был заключен в тюрьму, любовь к нему Биноя неизмеримо возросла, и он просто не представлял себе, что сможет нанести другу такой тяжелый удар. Еще больше тревожил Биноя вопрос принадлежности его и Лолиты к разным общинам. В мыслях очень просто бывает пренебречь законами своего общества, но сколько больших и малых препятствий встает на пути, когда доходит до дела! Страх перед неизвестным, боязнь непривычного невольно заставляют мешкать и оглядываться назад.