Г. И. Успенский
Шрифт:
Начиная с 1883 года, Успенский предпринимает серию поездок по России и частью за пределы ее с целью изучения новых явлений действительности. Произведения писателя последующих лет являлись результатом пристальных наблюдений и глубоких раздумий художника-реалиста над фактами и событиями, связанными с развитием капитализма в России. Одним из ярких художественных обобщений, созданных Успенским в 80-е годы, является собирательный образ "господина Купона" как воплощения черт капиталистической цивилизации, все более победно шествовавшей по России.
Слово "купон", служившее обозначением платежного средства, стало в творчестве Успенского образной формулой буржуазных общественных отношений. В 1882 году в очерке "С человеком — тихо!" ("Бог грехам терпит") Успенский с метким сарказмом характеризует
В 1883 году Успенский предпринимает поездку на Кавказ. Творческим результатом этой поездки явились его очерки "Путевые заметки" (в Собрании сочинений эти произведения Успенский включил в циклы "Очерки переходного времени" и "Скучающая публика"), главное содержание которых — проникновение иностранного и русского капитала на нефтепромыслы Кавказа. Впоследствии В. И. Ленин на страницах своего труда "Развитие капитализма в России" приводил картины из очерка "На Кавказе" как яркую иллюстрацию проникновения капиталистических отношений на окраины России.
Выражения "господин Купон", "купонный порядок" затем заняли прочное место в очерках Успенского второй половины 1880-х годов. Так, один из очерков цикла "Грехи тяжкие" имел подзаголовок: "Пришествие господина Купона". Изображая повсеместное торжество капиталистического уклада, Успенский писал: "Человек, живущий на экваторе или на полюсе, русский ли мужик или индеец, китаец, папуас, араб, туркмен — все это человеческие разновидности, и особенности их самобытной духовной жизни ничего не значат для грозного порядка, который идет на всех с одинаковым желанием переломать весь строй этой разнообразнейшей самобытности на свой однообразный и бездушный образец… Это идет капитализм, меркантилизм или просто-напросто "господин Купон".
Большой сатирической силы в критике "купонного", буржуазного общества, его продажности, бесчеловечности, враждебности подлинному искусству Успенский достиг в рассказе "Не все коту масленица" (1888).
Характеристике "купонного", капиталистического строя посвящены все главнейшие произведения Успенского второй половины 1880-х годов. С целью изучения новых явлений действительности писатель предпринимает ряд поездок по России: на юг, по Волге, в Сибирь. Одновременно с этим Успенский продолжает все детальнее знакомиться с крестьянской жизнью и в новгородской деревне, где он по преимуществу проживал в эти годы. Результатом этих поездок явились такие замечательные циклы его очерков, как "Письма с дороги", "Кой-про-что", отдельные очерки: "Буржуй", "Заячье направление" и др. Центральным произведением Успенского второй половины 1880-х годов явились его очерни "Живые цифры" (1888),
Документальное в своей основе очерковое творчество Успенского основано не только на личных наблюдениях писателя, оно вырастало одновременно и на основании изучения писателем самых различных источников, характеризовавших эпоху. В его очерках часто встретишь цитаты из канцелярских документов, из периодической печати, из книг. Важными документами, которыми он пользовался, были статистические работы, цифровые данные, характеризующие положение народных масс. Особенностью использования документа у Успенского является введение документальных данных не только в публицистические
Идейная и художественная проблематика "Живых цифр" подготовлялась всем предшествующим творчеством Успенского, особенно его очерками из крестьянской жизни. Вопросы семейных отношений, роли женщины в крестьянской семье, занимающие столь важное место в "Живых цифрах", освещались в таких очерках, как "Наша баба" (1886), "Строй народной жизни" (1887), "Не быль, да и не сказка" и др. Тема воспитания детей, лишенных родителей, занимала Успенского с 1870-х годов ("Из деревенского дневника"). Мотивы рассказа "Квитанция" находим еще в рассказе 1882 года "Не случись". Подготовлено предыдущим творчеством писателя и его глубокое проникновение в содержание данных статистики о русской, особенно деревенской жизни. Следует отметить, что интерес Успенского к статистике связан с развитием статистической науки во второй половине XIX века. Обращение к цифрам у Успенского мы находим почти во всех его крестьянских очерках. Герой очерков "Волей-неволей" говорит о цифровых данных, характеризующих народную жизнь: "…эта боль, спрессованная в маленькую цифру… мне понятна; она, потрясая мой ум, развивает тот зародыш жалости, который уже есть во мне, к пониманию общих, всечеловеческих бед, гонит к ним, обязывает сосредоточивать внимание только на них".
Очерки, подготовлявшие цикл "Живые цифры", а также произведения, последовавшие за циклом, в своей совокупности характеризуют существенную особенность всех больших произведений Успенского: они обрастали целым рядом других очерков, рассказов, статей, в которых подготовлялись или дописывались образы центрального цикла.
Идейная сущность "Живых цифр" сформулирована Успенским в письме, предшествовавшем началу работы над очерками: "Подобно власти земли, — то есть условий трудовой народной жизни, ее зла и благообразия, мне теперь хочется до страсти писать ряд очерков "Власть капитала"… Если "Власть капитала" — название не подойдет, то я назову "Очерки влияния капитала". Влияния эти определенны, неотразимы, ощущаются в жизни неминуемыми явлениями. Теперь эти явления изображаются цифрами — у меня ж будут цифры и дроби превращены в людей".
"Влияние капитала", как это раскрывает в своих очерках Успенский, заключается в том, что в деревне "власть денег" все более разоряет трудовое крестьянство. В очерке "Четверть лошади" Успенский показывает, что сам земледельческий труд, в котором писатель хотел видеть основу идеального "народного строя" жизни, каторжно тяжел, изматывает человеческие силы и душу и не может быть источником человеческой радости.
В этом же очерке Успенский запечатлел и такие существенные черты крестьянского мировоззрения, как консерватизм, рабская привязанность к своему земельному наделу, хозяйству, непонимание коренных причин своего тяжелого положения. В этом отношении образы Авдея и его жены глубоко типичны. Говоря о крестьянской общине, которую все еще не переставали воспевать народники, Успенский в своих очерках показывает, как действительность восьмидесятых годов подтверждала его наблюдения предшествующих лет о разложении общины, ее превращении в мертвое, а потому не только бесплодное, но и вредное общественное учреждение. Свой окончательный приговор общине Успенский вынес, создав в высшей степени многозначительный образ "воздушного" мужичка в очерке "Ноль — целых!". В годы борьбы марксизма с народничеством Г. В. Плеханов не раз использовал материал этого очерка для разоблачения народнической лжи о крестьянской общине.
В "Живых цифрах" Успенский рисует, как "купонный" порядок тягостен для рабочих, как он не обеспечивает мало-мальски сносных жизненных условий, лишая рабочего возможности быть человеком, превращая его в "дробь".
"Купонные отношения" отражаются и на положении женщины и ребенка. Рассказ "Квитанция" повествует о женщине-труженице, лишенной возможности быть матерью, воспитывать своих детей. Общество, в котором женщине недоступна радость материнства, нельзя считать нормальным и разумным, говорит своим очерком Успенский.