Г.Р.О.М.

Киров Никита

– Да ты чё, фраер, попутал чё-то?! – взревел он.

По положению его тела, как он развернулся, я понял, что он сейчас будет бить правой рукой, целясь мне в лицо.

Поэтому я ударил первым, под дых. Басмач шумно выдохнул, я добавил ещё раз ему в морду. Тот припал на колено, издав громкий стон боли.

Но не сдался, полез в карман. Вряд ли у него ствол, но что-то опасное должно быть.

– Димка, не лезь, – предупредил я, потому что друг собирался кинуться на помощь. – Я сам.

У крыльца стояла зелёная бутылка

«жигулёвского», я её подобрал, перехватил и врезал ей по башке бандита. Лоб-то у него бронированный, даже кровь не пошла, но стекло разбилось.

Он упал на задницу, пуча глаза, потом снова начал подниматься. А китайский ножик-бабочка, который он почти достал, отлетел в сторону. Я на него наступил, но забирать себе не буду. Понты это одни, такие режики, у них тупое лезвие из дерьмовой стали, таким даже не порежешься.

Я добавил ему ещё, чтобы отбить у него охоту на меня лезть. Раз-два-три, прямо по морде, отбивая кулаки. На ещё раз!

Всё, хорош, уделал его. Дыхалка кончилась, пальцы в крови, тяжело дышу, как и бывает после настоящих драк, но я на ногах, а он – лежит на земле.

И хоть адреналин сейчас пёр вовсю, я вспомнил суд, тот самый, на котором я его убил. Вспомнил, как потерпевшие давали показания, как их перебивали адвокаты Басмача, иногда даже нагло смеялись над ними, а обвинитель будто язык в жопу засунул, не мешал им. Потерпевшие беспомощно ловили мой взгляд, ведь это же я убедил их говорить, обещая защиту, они мне верили.

Эту защиту я им и дал, причём способом, которого избегал всю жизнь, стараясь честно жить по закону.

Но стрелял я в него, зная, что другого выхода нет. А вот просто избить его до крови – приятное это, оказывается, чувство. Надо было давно так сделать.

– Да ты чё, да ты чё? – жалобно пролепетал Басмач, трогая появившуюся сизую шишку над левой бровью. – Чё я тебе сделал-то? Харэ уже!

Вот как в тот раз, когда я в него стрелял – лебезит, просит пощады. Сука, нет, в этот раз ты тем раскабаневшим бандитом не станешь, это я гарантирую.

Он поднялся и торопливо ушёл, постоянно оглядываясь. Не был он самым сильным бандитом или самым умным. Зато он был по-звериному хитрым, очень жестоким и злопамятным, на интуиции понимал, с кем надо дружить, перед кем стоит пресмыкаться, а кого можно подставить. Поэтому и дорос до вершин в иерархии банды.

Но пока пусть бежит. Не хватало мне ещё загреметь на зону, прикончив его у всех на виду. Нет, я поступлю иначе, хитрее. Он мне сегодня пригодится, ведь я же помню, в какой банде он находится сейчас.

– Ого, – протянул Димка, тараща глаза. – Ни хрена себе, ты его отделал, Лёха! Ох, блин, пф, ну, ваще! Как бог черепаху.

– А что потом? – с тревогой произнесла Юля, глядя мне в лицо. – А вдруг он своих друзей приведёт?

– Какие у него друзья? – я усмехнулся и вытер отбитые пальцы об платок. – Так, подельники. Да и пока он не в группировке,

мелкая шестёрка. По беспределу наехал и огрёб – сам виноват, значит, раз не вывез.

– Ты чё-то задумал, будто, – задумчиво проговорил Димка. – М-м-м, даж не знаю. Не, канеш, спасибо, а то наехал, а я хрен знает, чё с ним делать. А это на юрфаке так с ними говорить учат? Хах! Точняк, да!

– А у кого ты занял деньги? – спросил я.

– Да на рынке у одного, обещал же завтра вернуть. Ну и козёл он, мхм, – он сжал губы. – Поговорю с ним серьёзно, а то я тут бегаю, бабки ищу, а он… ка-а-азёл он! Утром бегал, вякал, требовал пораньше отдать, а я же долги всегда в срок отдаю, завтра, говорю, и отдам. А он позвал бандита. Пф-ф!

– Там если какие-то проблемы, – начала Юля, глядя на нас по очереди, – я знаю одного человека, он может помочь.

– А кто он? – тут же навострил уши я.

– Да так, знакомый один, серьёзным делом занят, знает много кого.

– Жених твой? – ехидно спросил Димка.

– Да ну тебя, Димас, – она отмахнулась. – Знакомый, говорю же, помогает нам, а то с папой-то беда случилась, сам знаешь. Подвозит меня иногда, с больницей одной договориться обещал, чтобы туда папу положили. Мы даже наедине с ним не оставались ни разу, – будто оправдываясь, добавила Юля, поглядывая на меня.

– Ладно, верим, – Димка фыркнул.

– Вот он, кстати… – она посмотрела поверх моего плеча и торопливо бросила: – Увидимся. Я ненадолго забегала, тебя повидать.

– Я тебе позвоню, – пообещал я. – Вечерком наберу… нет, лучше зайду.

– Конечно, заходи, Лёша, я дома буду, – Юля внимательно на меня посмотрела. – Ой, я побежала, дел много. К брату ещё заехать надо.

Она улыбнулась, помахала мне рукой и пошла к дороге, по пути поправляя кожаную сумочку. А там уже бибикал серый Мерседес. Димка присвистнул, а я отпечатал себе в памяти блатной номер машины: 90-00. Сейчас как раз ещё ходили четырёхзначные номера.

Хозяин машины явно кто-то очень богатый. Не тот ли это коммерсант, за которого она скоро должна выйти? Надо пробить, а то история со свадьбой Юльки – слишком мутная. И чего она отпирается, что это её жених? Не хочет нас расстраивать? Или пока ещё не решила, что будет дальше?

– Уедет она скоро, – задумчиво сказал Димка и осуждающе посмотрел на меня. – Эх, Лёха-Лёха, такую деваху упускаешь. Она же от тебя не отходит, на тебя смотрит, как кошка, а ты ноль внимания ей, на Машку-дуру заглядываешься. Вот и познакомилась Юлька с кем-то… успевай, братишка, а то заберёт он её с собой. Пока ещё не поздно.

– Ничего я не упускаю из вида. Пошли уже. Вечером с ней увижусь.

– Погнали, – он поправил ремень от чехла гитары. – Сегодня чую, день денежный будет. Заодно и последние пятьдесят баксов насобираю. Может, и сотку, тогда Юльке верну сразу. Надо только побыстрее, сегодня в ночь же ещё пилить.