Гача-игры до добра не доводят. Том 2
Шрифт:
Следующая возможная слабость это огонь, Эсмеральда может закидать днем телегу фаерболами, но это не убьет их, атаковать их ночью вообще бессмысленно. Вот и получалось что я ехал в крепость что мне не по уровню.
Услышав сдерживаемые всхлипы, я покосился на Лимию, думая, что почему же девчачьи слезы так болезненны для сердца мальчишки. Не то чтобы я считал ее другом или она меня привлекала как девушка, все же она оставалась довольно мутной, и дружить с такими личностями крайне сложно.
— Не пей и сегодня воду, притворись, что пускаешь слюни, а ночью
Тем не менее, меня раздирало детское желание спасти всех, стоило взглянуть на них практически моих ровесников становилось крайне неприятно, ведь я уже подсознательно ожидал что возможно вообще никому не смогу помочь.
Может, с возрастом абсолютно инфантильное рвение, что ведет только к еще большим душевным травмам, пройдет, заменившись на чистый расчет. Раздираемый противоречивыми чувствами, снова началась паническая атака, сдавила грудь, и стало сложно дышать.
Клетка, казалось, еще теснее и холоднее, теперь уже разум наполнили панические мысли, всплывали, как вечно возвращающийся монстр, болезненные воспоминания. Голоса родных, которых я бросил, звенели в ушах, а тело сжалось до состояния горошины на которого давил слишком большей и опасный мир.
Почему же у свободы оказался такой ужасный вкус? Теперь я даже понимаю, почему по доброй воле полез в клетку. Гораздо проще плыть по течению, отдаться обстоятельствам пока бурный поток не выбросить тело на отточенные временем и водой камни.
Наконец разжав кулаки, стало немного легче, осознавая свою моральную слабость. Даже на лице появилась болезненная улыбка, пока я повернулся к стенке клетки, посмеиваясь над своей трусостью, имеющей такой богатый спектр лиц.
— Бояться непойми чего, чтобы в итоге самому подставиться — какая же бессмыслица! — прошептала я, посмеиваясь над своим безрассудством.
Бессонная ночь дала о себе знать, и, измотав свои нервы, я сам не заметил, как задремал. Сначала я не понял, что происходит, но сон слишком быстро стал очень чётким и будто реальным, когда, стоя в темноте, меня окатило водой.
Это было странное чувство, но, опустив голову вниз, я увидел скалящиеся в агонии черепа, пока мои босые ноги омывала чрезвычайно алая кровь. С каждым взглядом появлялось всё больше деталей, и, подняв голову, перед моими глазами оказалось возвышение, на котором сидела девушка.
По каменной поверхности ползли отрубленные руки, царапающие кожу, и бесконечно льющаяся из израненных конечностей кровь текла вниз, создавая бескрайний алый пейзаж.
Её такие же алые волосы, словно были жидкостью, постоянно формировали самые разные узоры. Зависший над головой нимб пульсировал в ритм, казалось, даже моего сердца, ее губы растянулись чрезвычайно широкой и зубастой улыбке, словно перед ней лучшее угощение на свете.
Чёрное платье казалось крайне обычным и заурядным, если не учитывать, как на нём то и дело вспыхивают алые письмена, от взгляда на которые кровь желала покинуть моё тело, вызывая ни с чем несравнимый
— Убил моего верного жреца, такой наглец! Но я ценю жестокость и меня позабавило то, как он корчился в агонии! — её лицо моргнуло, создавая непристойную улыбку, но после снова было заменено на безумный оскал.
Я сглотнул вязкую слюну. Кажется, вопрос о том, кто передо мной, был излишним, и поэтому я только выдавил из себя невнятный писк. Возможно, в реальности я даже описался, но перед тем, как напоить и накормить, дали справить нужду каждому в ведро.
— Ооо, столько страха! Моя сестра Лира бы точно поиграла на твоих нервах как на струнах! Думаю, ты бы ей очень понравился! — она, кажется, посмеялась, но голос будто забулькал, словно ей перерезали глотку. И правда, на её шее появился разрез, и оттуда хлынул целый поток крови.
Что захлестнуло меня волной, которая так же быстро схлынула, когда я, дрожа всем телом, поднялся весь в такой тягучей крови. Возможно, меня бы стошнило, но, кажется, в снах это невозможно.
— Хах, видимо, мои последователи снова устроили кровавую баню… Какие нехорошие ребята! — произнесла она это как комплимент, снова обратив на меня внимание.
— Хорошо, хватит прелюдий. Я не любительница играть честно, поэтому предлагаю немного силы в обмен на устранение иномирцев. Всё просто: ты убираешь тех, кто попадается по твоему желанию, произнося при этом моё имя — вот и всё! — говорила она, пока внезапно её тело распалось пополам, и из неё снова брызнула кровь.
Но через мгновение она снова была единой, только с какой-то маниакальной улыбкой на лице. Хоть я и сильно трясся, но разум, разогнанный чувством опасности, обдумывал довольно неожиданное предложение.
— Зачем, зачем тебе я? И ты же сможешь иметь больше контроля над мной, если я приму твою силу! — огрызнулся я, когда это давящее чувство страха вызывало злость.
— Все мои собратья и сестры играют в свои закулисные игры, вот и я хочу устроить немного веселья! А насчёт силы, если ты пойдешь по моему пути она тебе очень придется по вкусу!—Облизнула томно она алые губы.
— Почему именно ты решила обратится ко мне, только из за жреца?—Решился я на очередной вопрос, когда меньше всего мне хотелось причинять кому то боль.
— Просто удачные совпадения, так еще и кровь любит литься из сосуда если в нем проделать дырочку в нужном месте!—та захихикала когда у нее отпали обе руки но так же быстро вернулись обратно.
— А уже скоро тебе нужно будет повеселиться с моими глупыми жрецами, что совсем расслабились, а сейчас тебе пора. Пока-пока! — помахала она мне рукой, когда я внезапно понял, что угол обзора сместился, и я вскоре смотрел на перевернутый мир, осознавая, что моя голова больше не соединялась с туловищем.