Гадёныш
Шрифт:
Я подавилась вином, которое решила в этот момент пригубить. Прокашлялась.
– Ты забыла, как рожала?
Нина откинула голову на спинку стула и выпустила дым вверх. Белое кольцо растворилось по мере взлета.
– Че думаешь, кукуха у меня поехала? – она сделала паузу.
Я смотрела на сестру и ждала пояснений. Пока все казалось мне до ужаса странным. Задавила рутина, ну можно бокальчик пропустить, хотя я никогда себе подобного не позволяла, но не мне судить кого-то. Что-то явно произошло. Я прокручивала ее
– Это уже неделю происходит, – Нина курила нервно, отрывисто, трогая большим пальцем фильтр.
Мой взгляд продолжал задавать вопросы, но я молчала. Подгонять сестру не хотелось, она сама должна сказать, что хочет. Я снова затянулась и в нависшей тишине было слышно, как трещит бумага, опаляемая жаром.
– Я никому не говорила, ты первая. Даже Миша ничего не замечает, но меня не покидает чувство, что Даша – не Даша.
Я медленно повернула к ней голову, пытаясь понять, шутит она или нет, но сестра была серьезна. Я решила, что мне понадобится еще бокал вина, и обновила его.
– А кто тогда? – спросила я отчего-то шепотом.
Нина лишь пожала плечами.
– Я на форуме одном прочитала, что многие матери сомневаются в своих детях. Вот все было нормально, а потом бац – и дети другие.
– Что значит другие? – не понимала я.
– Ну говорят не так, забывают любимые игрушки, ритуалы, боль перестают чувствовать, сбоят, в конце концов!
– Что делают?!
– Ну сбоят, как телефон глючат, понимаешь? Будто залипают, а потом отвисли и дальше что-то делают.
Я не понимала, ни как такое может происходить с детьми, ни как это могла говорить моя сестра на полном серьезе. Хотя сейчас можно было сказать, что залипла я, потому что не представляла, как реагировать на подобные заявления. В сестре читалось, что она верит во все, что говорит. Я была далека от психологии, вернее, от психиатрии, чтобы верно поставить диагноз, но все это звучало бредом сумасшедшего. Мне стало страшно за сестру, но хотелось выяснить до конца, что именно ее пугает.
– И Даша сбоит?
– Ну вот знаешь, как включаешь процессор, а он еще не прогрузился до конца и фотки там или файлы какие не сразу открывает, а через время, ну там пара секунд.
– Мы сейчас компьютер обсуждаем?
Возможно, в причинах беспокойства Нины и была подоплека, но в ее сумбурном рассказе я ничего не понимала.
Нина шумно выдохнула.
– Наверное, я бы тоже смотрела на тебя, как на дуру, если бы услышала весь этот бред. Поэтому, проще показать.
Мы вошли в детскую и приблизились к кровати племянницы.
– Да пусть спит, – прошептала я как можно тише.
Нина махнула в мою сторону рукой и заглянула в лицо ребенка. Шестимесячная малышка сладко спала. Мать задумчиво разглядывала дитя. Я свернула голову вбок, чтобы лучше рассмотреть милое личико. Внезапно глаза девочки распахнулись и уставились
Нина легонько тронула дочь рукой, но эффекта не последовало, тогда она повторила манипуляцию сильнее. Ребенок зашевелился, его лицо стало медленно скукоживаться, пока она, наконец, не закричала, как обычный младенец. И все встало на свои места, будто кто-то нажал кнопку «Play».
Нина взяла Дашу на руки и прижала к себе, пока та истошно кричала. А я выпрямила затекшую шею и стала массировать ее рукой, размышляя над случившимся.
– Что скажешь? – спросила Нина, раскачиваясь по комнате с ребенком на руках.
Я задумалась. Сейчас я уже готова была признать, что ничего странного в поведении ребенка нет, просто она спала с открытыми глазами, как бывает у многих в ее возрасте. Потом проснулась и закричала.
– Подержи, – Нина вручила мне вопящую племянницу и пошла на кухню.
Я продолжила качать ребенка, пока сестра приготавливала смесь. Выглядела Даша вполне обычно, по крайней мере с первого взгляда. Нина вернулась, я передала ребенка матери, девочка присосалась к бутылочке, успокоилась и затихла, занятая делом.
– Это выглядит странно, соглашусь, но не настолько, чтобы считать ребенка киборгом, – я хмыкнула, – в интернете и не такое напишут! К тому же это общеизвестный факт, что новорожденные не моргают, а грудные дети делают это намного реже взрослых.
– Это я и сама прочитала! Но пару раз в минуту она должна моргать, тем более раньше я такое за ней не замечала.
– Может, ты не обращала внимания?
– Ну ты шутишь? Я б обязательно запомнила. Это же странно, – Нина глядела на меня с вызовом. – Хорошо, я тебя поняла, допустим, так бывает. Хотя раньше у нее такого не было!
– Если ты чего-то не видела, не значит, что этого нет!
– Ладно, проехали. А что ты скажешь по этому поводу?
Нина отняла у ребенка бутылочку, и тот сразу же стал обиженно орать, она снова дала ему смесь, а потом опять оторвала, ребенок заголосил.
– Черт, – выругалась мать, – сейчас она поест, и я покажу, что хотела. С едой у нее всегда хорошо.
Стоит ли мне переживать за сестру и племянницу? Может, рассказать все Мише? Или матери. Хотя нет, матери точно не стоит, она никогда не умела держать себя в руках и трезво смотреть на вещи. Помощи здесь явно не жди, она просто решит, что Нина рехнулась. А, может, в этом и есть доля правды.