Гадюки в сиропе или Научи меня любить
Шрифт:
На ум постоянно приходил фильм «Девственницы
самоубийцы». Когда герой, проведя с героиней ночь, уходит, ничего ей не сказав. Ничего не пояснив. Просто растворяется во времени и пространстве, оставляя девушку в одиночестве. При этом за кадром звучит его голос, повествующий зрителю: «Возможно, это было лучшее время в моей жизни». Паркер не мог сказать, что ночь, проведенная с Керри, та, которая не ознаменовалась ничем, кроме целомудренного поцелуя, – это лучшее в его жизни. Но и худшим это тоже не было. Это было довольно мило, но Эшли
то чувствовал себя не в своей тарелке и изрядно нервничал, думая, куда заведет его ситуация с сестрой Ланца.
– Привет, – первой поздоровалась Керри. Протянула Паркеру ладонь, как будто тоже была парнем и только на такое приветствие рассчитывала.
Она, на самом деле, решила не навязываться и попробовать поиграть в друзей. Хороших друзей. Тех, что не разлей вода, но которые ни о каких романтических отношениях не помышляют, довольные нынешней расстановкой сил.
Эшли не стал пренебрегать условиями игры и пожал девушке руку, не делая попыток перевести все в иное русло и поцеловать предложенную ладонь.
– Привет, – отозвался так же односложно.
Он слышал разговор Керри с Ланцем. Слышал, что она при словах «твоя прелесть», произнесенных Дитрихом вспомнила первым делом о Курте. Из этого следовало, что Курт для девушки по
прежнему остается на первом месте, потому и делать шаги к сближению не стоит, они все равно обречены на провал. Мысли девушки заняты её одноклассником, а он… Ну да, все правильно, он просто орудие мести в руках девчонки, попытка отомстить неверному бой
френду за его неверность той же монетой. Эшли, конечно, не хотелось этого признавать, но мнение Дитриха относительно этого вопроса совпадало с его собственным. Подло, эгоистично, глупо. А ему ещё и немного обидно.
Одно дело знать, что на него вешаются потому, что он, действительно, нравится. Совсем другое – когда к нему липнут не потому, что он особенный. Просто хватаются за первый попавшийся вариант. И этим вариантом неожиданно оказывается он. В такие моменты становится очень неприятно, не покидает ощущение, что обманули и изваляли в грязи. Пообещали конфетку, а подсунули камень, завернутый в яркий, манящий фантик.
– Надеюсь, сегодня все будет менее экстремально, чем в прошлый раз?
– Обещаю, – отозвался Эшли. – Никакого экстрима. Совершенно. Только прогулка и больше ничего.
– Хорошо.
– Ты скоро уезжаешь?
– Да, уже через два дня, – отозвалась Керри.
Они шли по улице, без особой цели, без определенного направления. Спонтанная не продуманная вылазка. А не тщательно спланированное свидание.
– Рада?
– Не особо, – призналась Дарк. – Хотя, конечно, мне приятно будет снова увидеть родителей, одноклассников. Просто пройтись по улицам родного города. Да и вообще… В гостях, конечно, хорошо, но дома лучше.
– Противоречивость натуры во всей красе, – хмыкнул Эшли, засовывая руки в карманы.
– В каком смысле? – удивилась девушка.
– В прямом.
– Я, на самом деле, испытываю двоякие чувства, – согласилась Керри. – Мне неплохо дома, но и здесь я тоже хорошо провела время. Вопреки ожиданиям, Англия оказалась не такой уж унылой страной, да и Дитрих неожиданно проявил себя с лучшей стороны. Мы с ним даже ни разу не поругались, как бывало раньше.
– Он просто ещё не адаптировался окончательно. Нервное потрясение дает о себе знать. Потом привыкнет и станет совершенно невыносимым.
– Вы с ним снова поскандалили?
– Нет. Удивительное дело, но мы с ним даже вполне мирно поговорили. Это было неожиданно. Я был потрясен до глубины души.
– Издеваешься, как обычно? – прищурилась Дарк.
– Естественно, – улыбнулся Эшли. – Это стиль жизни. Без сарказма никуда.
– Но вы, на самом деле, разговаривали?
– Да, разговаривали. Правда, так ни к чему и не пришли. В конце разговора мне указали на дверь. Как, впрочем, и всегда. Твой брат просто не умеет нормально общаться.
– Он немного дикий, – согласилась Керри. – Но, на самом деле, он может быть достаточно милым, если, конечно, его никто и ничто не выведет из себя.
– А чтобы не вывести его из себя, нужно быть тихим, незаметным и жить в стеклянной колбе.
– Что
то вроде того, – усмехнулась девушка. – Вообще
то я не должна этого говорить, но, тем не менее, я с тобой согласна. Дитрих, правда, склонен переоценивать собственную значимость. Но ты же знаешь присказку о том, что королей обычно создает толпа? С моим кузеном все именно так и обстоит. Он не сам себя превознес, это сделали другие люди, развив тем самым задатки самолюбия, данные ему при рождении.
– Так странно, – протянул Паркер задумчиво.
Керри удивленно моргнула. Она в своих словах ничего странного не видела. Как, впрочем, и в словах Эшли. Все было предельно ясно, никаких иносказаний, намеков и полунамеков.
– Что именно?
– Почему мы разговариваем о твоём брате? У нас совсем нет других тем для разговоров?
– Я… Я не знаю, – выдала смущенно девушка. – Правда, не знаю. Мы вроде бы начинаем говорить о чем
то другом, но все равно возвращаемся к обсуждению личности моего брата. Наверное, это самая благодатная тема.
– Не сказал бы.
– Да, знаю, ты не очень хорошо к нему относишься, но поверь…
– Расскажи о себе, – перебил её Эшли. – Не то, что мне уже известно. Просто какие
нибудь смешные истории из детства, интересы, предпочтения. Только, пожалуйста, ни слова о Курте. За то недолгое время, что мы общаемся, я успел искренне возненавидеть этого человека, и, думаю, от дальнейших рассказов о нем мое мнение в лучшую сторону не изменится.
– Я в растерянности, – пробормотала Керри. – Честно.