Гадюшник
Шрифт:
Охранник улыбнулся в ответ и проводил ее взглядом. Туфли на высоких каблуках весело цокали по мраморному полу.
Лифт стоял внизу с открытыми дверями. Сара вошла в кабину, поднялась на торговый этаж. Она вставила пластиковую карточку в специальную щель, и тяжелые стеклянные двери медленно отворились. Похоже, на этаже никого нет. Свет включен, но не везде, так что там и здесь возникают островки полной темноты.
Сара медленно двинулась вперед. Добравшись до своего стола, она присела, открыла сумку и вытащила адаптер. Отодвинула стул, наклонилась и заглянула под стол. Там было целое сплетение проводов, полно двойных и тройных розеток и всяческих вилок. Две она вытащила, вставила в адаптер и воткнула его в розетку. Затем выпрямилась, вытащила второй адаптер и, быстро оглядевшись вокруг, направилась в кабинет Скарпирато. Света там не было, и Саре понадобилось какое-то время, чтобы привыкнуть
— Что это вы здесь делаете? — Не сводя с нее угрюмого взгляда, Эрнотт словно и не заметил улыбки.
Пытаясь найти вразумительный ответ, Сара сунула руку в ящик и вытащила запасную связку ключей от дома, которую всегда держала здесь на всякий случай, и весело помахала ею.
— Вот, ключи забыла. — Она смущенно хихикнула. — Глупо, правда?
— Да уж, это точно.
Кесслер молча наблюдал за происходящим.
— По-моему, мы незнакомы, — повернулась к нему Сара. — Меня зовут Сара Йенсен, я только что перешла к вам.
Кесслер пожал протянутую руку.
— Как же, слышал, — с холодной улыбкой сказал он.
Сара отвернулась и снова, как бы в ожидании комментариев, послала Эрнотту лучезарную улыбку. Некоторое время он молчал с угрюмым видом, но в конце концов раздраженно буркнул:
— Карл Хайнц хочет заключить пару сделок с Токио. Просил меня связаться с тамошней публикой.
— Ясно, — кивнула Сара. — Ну что ж, спокойной ночи, я пошла.
Мужчины смотрели ей вслед, дожидаясь, пока она выйдет в коридор. Кесслер повернулся к Эрнотту:
— Ты ей доверяешь?
Эрнотт поскреб подбородок.
— Да брось ты, она ни о чем и понятия не имеет. Все было закончено еще до ее прихода. Что же до ключей, то и я держу здесь запасную связку. Ты явно становишься параноиком.
— Ладно, держи ее на заметке, — мрачно заметил Кесслер.
Сара спустилась вниз, расписалась, кивнула на прощание охраннику. Скользнув на сиденье машины, она дрожащей рукой зажгла сигарету.
Глава 14
Понедельник, 1 июля. Министры финансов и главы крупнейших банков стран Семерки сидели на обитых кожей высоких стульях мореного дуба вокруг овального стола на тринадцатом, последнем, этаже внушительного здания Бундесбанка во Франкфурте. Обшитый деревянными панелями, с высокими потолками зал был украшен многочисленными двухцветными абстрактными гобеленами работы Макса Эрнста. Пятьюдесятью метрами ниже, в стальных сейфах Бундесбанка, хранилось огромное количество банкнот. Золота почти не было. В кругу ведущих мировых банков Бундесбанк выделялся тем, что держал у себя лишь ничтожную часть своих золотых запасов — всего восемьдесят тонн, то есть два процента. Все остальное хранилось в других местах — Федеральном резервном банке Нью-Йорка, Английском банке и отчасти в Банк де Франс. Так что охрана здесь отвечала столько же за неприкосновенность денег, сколько и за безопасность сотрудников. Сегодня ее количество заметно увеличилось за счет телохранителей персон, собравшихся на тринадцатом этаже.
Эти самые персоны, уютно устроившись в просторном конференц-зале Бундесбанка, в настоящий момент потягивали разные прохладительные напитки, улыбались, непринужденно болтали и ждали начала заседания. Баррингтон устроился рядом со своим коллегой из Банк де Франс Жаном Клодом Барбизьером. Старые приятели, они оживленно беседовали, ничем не выказывая все нарастающего внутреннего напряжения.
Две минуты спустя герр Мюллер, президент Бундесбанка, стерев с лица улыбку, открыл встречу.
Разговоры смолкли. Представители Франции, Соединенного Королевства, Соединенных Штатов, Японии и Канады с вежливым любопытством разом подались вперед. Вся минувшая неделя прошла в напряженном ожидании, и вот сейчас станет ясно, зачем их так срочно собрали во Франкфурте. Президент Итальянского банка Джанкарло Катанья сидел словно аршин проглотив, проклиная табличку «Не курить» и мечтая хоть бы разок затянуться. Нервы у него после разговора с Фиери и так были натянуты как струна, а тут еще этот угрюмый немец…
Герр Мюллер, умница и здоровяк под два метра ростом, положил могучие руки на гладко отполированную
Завершив обзор, Мюллер еще немного помолчал, как бы готовясь к началу спектакля, и наконец заговорил. Он благодарен за то, что, хотя приглашения были разосланы буквально в последний момент, всем удалось приехать; он выражает надежду, что не слишком нарушил рабочее расписание уважаемых коллег. Дело срочное. С этим словами Мюллер с шумом выдохнул, как человек, согнувшийся под гнетом разнообразных проблем, и на целую октаву понизил голос.
— Всем нам известно, какую, нередко разрушительную, роль играют на рынках слухи. — Все дружно закивали. — А до меня как раз дошел один весьма неприятный слух. — Мюллер широко раскинул руки и принялся сосредоточенно изучать кончики пальцев. — Нам всем известно имя английского финансиста Ричарда Зандера: личность незаурядная, особенно в том, что касается внешнеторговых сделок. Ну так вот, пара журналистов принялись что-то вынюхивать. Они знают — или им кажется, что знают, — две вещи. Первое: Зандер — исключительно удачливый финансист. Второе — он весьма близок целому ряду министров финансов и ведущих банкиров, включая и меня самого. Журналисты эти — сотрудники одной английской газеты — сопоставили данные факты, и, хотя статья еще не написана, есть все основания полагать, что они близки к финишу. Насколько мне известно, они клонят к тому, что связи Зандера весьма подозрительны, что он слишком близок к людям, определяющим финансовую политику. — Мюллер сделал паузу и снова обвел взглядом присутствующих. Те, не спуская с него глаз, хранили напряженное молчание. — Полагаю, нет нужды специально оговаривать, какими последствиями все это может быть чревато. — Мюллер снова умолк и неожиданно широко улыбнулся: — Ну, мне-то понятно, что все это совершенная чушь. Журналисты просто гоняются за сенсацией. И все же кое-какие меры предосторожности не помешают — мы говорили об этом с Энтони Баррингтоном, и оба на том сошлись. Ничего особенного — просто стоит, быть может, немного отдалиться от Зандера. Меньше всего нам нужен даже намек на скандал, тем более что все мы работаем так, что, я уверен, и комар носа не подточит. — Присутствующие согласно закивали. Напряжение за столом немного спало. — С другой стороны, Зандер, разумеется, малый очень полезный. Это крупный меценат, он уже потратил более ста миллионов долларов на разные благотворительные акции. И совсем не хотелось, чтобы его имя трепали в газетах. Работает он честно. Просто финансовый гений. — Мюллер пожал плечами. — Но журналисты, вы знаете, народ завистливый, особенно англичане. Вот они и начали охоту на Зандера. Так что некоторая осторожность будет только во благо — и для Зандера, и для нас самих. — Мюллер откинулся на спинку стула и ослепительно улыбнулся. — Вот, собственно, и все, что я хотел сказать по этому поводу. Но коль скоро уж мы собрались, давайте потолкуем и о чем-нибудь более существенном.
Через полчаса совещание закончилось принятием согласованного решения. Участники пришли к выводу, что курс фунта стерлингов занижен. В Соединенном Королевстве наблюдается оживление экономики, пессимизм, проявляемый рынком, необоснован, и потому, заметил герр Мюллер, было бы разумно подтолкнуть его в нужном направлении, иначе говоря, уже сегодня осуществить ограниченную интервенцию в целях поддержки фунта.
На том и порешили, что особенно порадовало Баррингтона. Никто не возражал. Никто не спорил. Всех смущал призрак финансового скандала. Вопрос только в том, насколько он реален и кто виноват; а может, предположил Мюллер, это просто шакалы-журналисты гонят волну. Те, кто знал Зандера лично — а таковых в зале было шестеро, — копались в памяти, пытаясь сообразить, не сказали ли они чего лишнего. Журналисты вполне способны сделать из мухи слона. Простого намека достаточно, чтобы вызвать кучу неприятностей: порушенные карьеры, многолетние усилия — коту под хвост. Каждый исподтишка поглядывал на соседа, надеясь в душе, что, если проблемы и возникнут, решать их придется кому-нибудь другому.
Собравшиеся начали расходиться, скоростные лифты опустили политиков и банкиров на грешную землю, где их поджидали, включив загрязняющие воздух двигатели, большие лимузины с пуленепробиваемыми стеклами. Укрывшись за матовыми стеклами, хозяева лимузинов быстро согнали с лиц улыбки, предназначенные публике.
Энтони Баррингтон задержался в конференц-зале. Дождавшись, пока все уйдут, Мюллер подсел к нему.
— Ну как, думаете, заглотили наживку?
— По-моему, да, — улыбнулся Баррингтон. — Курс фунта занижен, давайте из этого и исходить.