Гагарин и гагаринцы
Шрифт:
— Знаете, Гагарин, стратосфера для вас — не предел.
Весенним звоном звучали эти слова, когда возвращался домой. Вместе с весной открывалась новая, важная страница его жизни.
К Юриному дню рождения Валя испекла огромный пирог, даже двадцать шесть свечей где-то раздобыла. Пригласила гостей — вечер был прощальным. Накануне Юрий сказал:
— Готовь чемоданы. Буду летчиком-испытателем.
— Каким, где, когда?
— Поедем куда-то в Подмосковье.
От волнения выпустила из рук чашку с молоком для Алены. Он рассмеялся:
— Видишь, чашка разбилась,
За столом разговорам не было конца. Все уже знали, что они уезжают, что Юрий будет испытателем новых реактивных машин. В последний раз пели любимые песни. На прощанье Валя раздарила все варенье.
На следующий день упаковали чемоданы, отдали соседям нехитрую мебель. Провожающих оказалось так много, что не верилось, неужели у них столько друзей-товарищей.
В последний раз Юрий Гагарин вдохнул заполярный воздух, послушал рокот самолетов родной эскадрильи. Только Валя заметила, как появилась у него в эти дни необычная задумчивость. Подумала: что-то самое важное он таит от нее.
ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ
Впервые мы увидели его портреты 12 апреля 1961 года. Обрадовались — хорошее, доброе лицо у этого парня. Четырнадцатого апреля он улыбался миллионам людей с экранов телевизоров всех стран — и покорил все народы. Он стал любимцем планеты. Наши друзья и даже наши недруги на десятках языков писали: «Русские знали, кого послать первым». Потом он заулыбался с обложек книг, с глянца журналов, открыток, конвертов, марок и прочно вошел в нашу жизнь как частичка Родины.
Он прилетел в Красноярск в сентябре 1963 года на слет молодых строителей Сибири и Дальнего Востока. Все ждали его у входа в здание городского театра музыкальной комедии, где проходил слет.
Осветители включили все прожекторы, когда на трибуну взбежал Юрий Гагарин — молодой, стройный, с лучистыми глазами. Зал замер. А он улыбнулся. Так вот вы какой, Юрий Гагарин! Зал буквально взорвался от рукоплесканий. Они долго не затихали. Он поднял руку. Все смолкло. Гагарин заговорил:
— В Сибири я впервые. И очень рад, что попал в этот очень красивый, очень богатый замечательными людьми и природными ресурсами край. Мне помнится, на XIV съезде комсомола мы сидели с Германом Титовым рядом в президиуме, и вот дали слово одному товарищу из Братска. Он замечательно рассказывал о строительстве, о комсомольцах Братской гидроэлектростанции. Титов записал себе в блокнот: «Вот куда нужно поехать — в Братск». А я сказал: «Что ж, тогда беру себе Красноярск». Мне очень хотелось побывать в Красноярске, и я с большой радостью приехал к вам.
Аплодисменты, аплодисменты! Таких зал не слышал никогда.
— Комсомольцы! Мне хочется пожелать вам — учиться, обязательно учиться. Наука и техника развиваются быстрыми темпами, на стройки поступают новые машины, разрабатываются новые методы строительства. Это потребует от рабочих больших знаний, нужно много знать, постоянно учиться, чтобы идти в ногу с жизнью, хорошо работать и приносить как можно больше пользы своему народу…
Так закончил он свое выступление.
На
Помню торжественность этих минут и его смеющиеся глаза. Подняв над головой алый букет, Гагарин сказал:
— Значит, строим самую мощную в мире ГЭС. Это же здорово!
Его окружили бетонщики, водители КрАЗов, «четвертаков», монтажники. Он говорил азартно, увлеченно.
…Недавно я летала в Красноярск. Товарищи, с которыми работала когда-то вместе, выделили свой единственный кинозал. Мы поднимали из фильмохранилища коробки с выцветшими наклейками. Они знали, что я ищу. С каждым днем росла горка просмотренных лент, а нужной не было. Неужели пропала? Но вот она…
…Юрий Гагарин заулыбался нам с экрана. Еще по-юношески порывистый. Это летопись нашей жизни. Сохранить бы везде, во всех городах, где он был, эти пленки для детей, внуков.
…Вспомнилось, как встречали Юрия Алексеевича на студии…
Мы усыпали дорожку от ворот до крыльца яркими сибирскими астрами. По обе стороны дорожки выстроились воспитанники школы-интерната. Ведь они жили и учились в школе, которая носила имя Юрия Гагарина.
Как только открылась дверца машины, на которой приехал Юрий Гагарин, красногалстучный хор запел песню о космонавтах.
Он, взволнованный, подхватил первоклассника, пошел с ним дальше, а детские звонкие голоса еще торжественней взметнулись в ослепительную небесную высь.
Из неведомых глубин сердца нахлынула волна не испытанной еще радости за него, олицетворявшего то многое, чему мы радовались больше, чем своему собственному маленькому счастью. Вот он идет, первый! Нет, не в заморских же землях рождались Чайковские, Блоки, Павловы, Циолковские, Менделеевы, Королевы…
А его уже окружили маленькие гагаринцы, тянули за руки:
— Пойдемте к нам обедать. Для вас испекли пирог.
— Спасибо, ребята. Я только что обедал. И некогда мне очень. Сегодня улетаю.
— Тогда давайте переписываться.
— Что ж, согласен, если у вас нет «хвостиков».
— Мы с собой двоечников не взяли.
— А у вас их много?
— Да есть еще, хотя и немного.
— Вот когда не будет совсем, вы мне напишете. Договорились?
Первоклассница с глазами-незабудками повязала ему пионерский галстук, а два других отдала в руки.
— Передайте галстуки вашим дочерям, когда они станут пионерками.
— Выполню вашу просьбу, хотя мои девочки еще маленькие, даже не октябрята.
— Ничего, вырастут.
— Это верно. Вы ведь тоже были когда-то маленькими.
Один из мальчиков рассказал Гагарину:
— У нас есть комната-музей летчиков авиаполка «Нормандия-Неман». Наши мальчики хотят стать летчиками и космонавтами.
— Вот как! Тогда я пришлю в ваш музей письмо француза Франсуа де Жоффе. Он — кавалер Почетного легиона и Красного Знамени, летчик авиаполка «Нормандия-Неман».