Галактический хищник
Шрифт:
– Парусник...
– восхищенно пробормотал я. Горло у меня перехватило. Я готов был убить консула - так бездарно мумифицировать великолепный экземпляр! Лет через десять он рассыплется в прах...
– Я назвал его "скорбящая вдова", - с напыщенной гордостью произнес Ниобе.
– Похоже, правда?
Я только кивнул и стал рассматривать парусника под разными углами к свету. Никакого радужного отблеска от чешуек! Такое я видел впервые. Абсолютно черные крылья.
– Где вы его поймали?
– В бассейне реки Нунхэн. В среднем течении.
– Консул защелкал клавишами одного из компьютеров, и на дисплей
– Приблизительно здесь. Местное племя называет бабочку вестницей смерти.
– Это ее ареал?
– Вероятно. По крайней мере в других племенах я о ней ничего не слышал.
– Она часто встречается?
– Чрезвычайно редко. Я видел единственный раз и сразу поймал.
– Н-да...
– Я с сожалением вернул коробку консулу.
– Буду надеяться, что и мне повезет. Тем более что маршрут моей экспедиции пролегает как раз вдоль русла Нунхэн. Кстати, я попросил бы вас завтра утром забросить меня на птерокаре к ее истоку. Со всем снаряжением, разумеется.
– Зачем так торопиться?
– искренне расстроился Ниобе.
– Успеете насмотреться на Пирену. Погостите у меня с недельку - знаете, как я соскучился по цивилизованному обществу?
Будь это на любой иной планете или при других обстоятельствах, я сам бы напросился в гости. Всегда нужно время для акклиматизации. Но на Пирене консул был для меня помехой. И существенной. Я бы предпочел, чтобы здесь никого из гуманоидов Галактического Союза вообще не было. Кроме аборигенов, естественно.
– Весьма сожалею, - твердо заявил я, - но время экспедиции расписано чуть ли не по минутам. Я должен пройти вдоль русла Нунхэн всего за полгода - сами понимаете, что для трех тысяч километров это весьма небольшой срок. Если удастся пройти быстрее, тогда непременно воспользуюсь вашим предложением.
Ниобе несказанно огорчился. Готовя очередную порцию коктейля, он передозировал водки, и напиток получился излишне крепким.
– Останьтесь хоть на завтра, - попросил он.
– Кстати, здесь у озера есть любопытные экземпляры бабочек.
Я категорически помотал головой.
– Вот, всегда так, - горестно вздохнул консул.
– Пилоты челночных шлюпок ведут себя аналогичным образом. Только разгрузились - и сразу назад. Словно космос им не надоел до чертиков...
Его сетования прервал стук в дверь.
– Да-да?
– отозвался Ниобе.
В дверь просунулась голова аборигена.
– Сахим, - сказал абориген, - обед готов.
– Идемте в столовую?
– предложил консул, но тут же, махнув рукой, решил по-своему.
– Да чего там - вези сюда, Харук!
– Знаете, - извинился он передо мной, - я привык обедать в кабинете, поэтому столовая в запущенном состоянии. Здесь нам будет лучше.
Абориген вкатил в кабинет столик, уставленный тарелками.
– Мой повар, - наконец-то представил его консул.
– Готовит бесподобно. Спасибо, Харук, можешь идти.
– Приятной еды, сахим, - поклонился абориген и вышел.
Консул пододвинул столик ко мне поближе.
– Угощайтесь. Здесь все местное. Решил вас удивить.
Некоторое время мы ели молча. Действительно, приготовлено было вкусно, хотя я и предпочитал пробовать растительную
Беседа как-то не клеилась, консул был явно расстроен моим завтрашним отлетом и, похоже, не мог найти темы для разговора. Я ему не помогал. Заводить близкое знакомство я не собирался. Кто он мне? Так, случайный попутчик в поезде жизни.
Внезапно Ниобе встрепенулся и уставился на экран Галактического вещания во все глаза.
– Слушайте, а ведь это о вас!
– воскликнул он.
Я посмотрел на экран. Действительно, в блоке новостей показывали мое интервью недельной давности, которое я дал корреспонденту программы "Загадки и тайны Вселенной" в космопорте "Весты".
– Господин Бугой, - тараторил корреспондент, - насколько нам стало известно, вы направляетесь на Пирену, чтобы поймать млечника. Как велика вероятность, что вам это удастся?
– Весьма велика, - лаконично буркнул я с экрана.
– Но, по данным биологов, в этом секторе Галактики млечники до сих пор не встречались. На чем основывается ваша уверенность?
– На моих личных исследованиях.
– Вы не могли бы коротко рассказать о них нашим зрителям?
– Нет, не мог бы. Это профессиональная тайна.
Корреспондент не растерялся. Тот еще пройдоха.
– Простите, но это не праздный интерес. Профессор Могоуши утверждает, что ваша экспедиция на Пирену для поимки млечника - чистой воды фикция.
Пройдоха знал, чем меня зацепить.
– Бред, - отрезал я.
– Это вы о высказывании профессора?
– ехидно поинтересовался корреспондент. Для этих стервятников нет ничего аппетитнее, чем стравить между собой старых недругов.
– Нет, я вас просто поправил. Это профессор назвал мою экспедицию не фикцией, а бредом.
– И чем вы ему можете возразить?
– Ничем. Я ни с кем не собираюсь вступать в полемику. Я сам выбирал маршрут экспедиции, поэтому чужое мнение меня абсолютно не интересует. Я верю в свою звезду. О том же, кто из нас прав, мы поговорим после моего возвращения.
Кадр сменился, и я увидел на экране все того же корреспондента, беседующего теперь уже с профессором Могоуши. Как всегда, Могоуши больше растекался мыслью по древу, пространно повествуя о своей коллекции экзопарусников и о том, как он их добывал, чем отвечал на вопросы корреспондента о целях и задачах моей экспедиции. Корреспонденту удалось пару раз вклиниться и все-таки заставить Могоуши высказаться в мой адрес, но, честное слово, лучше бы он этого не делал, потому что профессор вылил на мою голову очередной ушат помоев. Это и понятно - моя коллекция экзопарусников превосходит его коллекцию и по количеству, и по качеству, и по широте охваченных регионов. Кроме того, в моей коллекции около сотни уникальных экземпляров, а в его - лишь два десятка. Для честолюбивого Могоуши я был бельмом на глазу. Но больше всего профессора бесило то, что ни в одном интервью, ни в одной статье я никогда не упоминал его имени. Будто профессора эстетической энтомологии Могоуши вообще не существовало.