Галактический консул: Гребень волны. Гнездо феникса
Шрифт:
– Разве так важно, что это за Длинный Эн, с которым когда-то летал наш мастер? – пожала плечами Рашида.
– Быть третьим навигатором под командой аса всегда приятнее, – веско заметил Ертаулов.
– Асы не командуют грузовиками, – сказала Рашида.
– Однако же в загалактическом броске он побывал, – проговорил Кратов.
– После чего мифический Длинный Эн списал его из страйдеров!
– Ну и списал, – нахмурился Костя. – Поглядим еще, что будет с нами в его годы.
– Нет, не хочу! – встряхнула головой Рашида. – Не надо глядеть на меня тогда! Я стану
– Я не Стас, – сказал Кратов с вымученной улыбкой.
– Вижу, – коротко ответила Рашида.
– Иди, Второй, – промолвил Ертаулов. – Тебя я убивать не стану. И потом, мне нужно что-то решить с этой штукой, – он кивнул на блюдо с оранжевой пеной, уже слегка просевшей посередке.
Серебряная россыпь клавесина. Чистый высокий голосок скрипки с деревянным корпусом, без малейшей примеси обычного электронного мелосинтеза. По-старинному изысканные и в то же время наивные, отрешенные от прозы бытия музыкальные фразы. Менуэт, заплутавший среди столетий, перепутавший танцевальную залу графского поместья с двигательным отсеком орбитальной базы, в котором обосновался старый одессит Миша Винярский…
Голова Рашиды лежала на плече у Кратова, проволочно-жесткие пряди ее волос щекотали ему шею. Он чувствовал ее спокойное дыхание, тепло ее тела, запах ее кожи и паническое трепыхание собственного сердца.
– Ну что ты, – шепнула девушка. – Не бойся меня, не дрожи. Вот будет нелепость, если ты сейчас на глазах у всех повалишься без памяти!
– Я совсем не то танцую, – пробормотал Костя. – Я вообще не умею танцевать.
– Теперь это неважно. Я тоже танцую не то. Но разве у нас плохо получается?
На пятачке церемонно кланялись и расшаркивались друг перед дружкой медведь в напудренном парике, расшитых золотом камзоле и панталонах, и медведица в пышной кудели «а ля Фонтань» и просторном парчовом платье.
– Уж это ни в какие ворота, – проворчал Костя.
Рашида тихонько засмеялась.
– Не принимай всерьез, – сказала она. – Никакая это не пошлость. Ты не видел еще настоящей пошлости. Просто ребята из команды Винярского шалят, резвятся. Ерничают, хотят позлить стариков и моралистов. Вроде тебя. И вообще – почему ты думаешь о каких-то пустяках, когда ты должен думать только обо мне?!
– Это Стасу полагается, – произнес Костя. – Он тебе в любви объяснялся.
– Стас мне неинтересен. Красивый впечатлительный мальчик. Таких, как он, толпы повсюду. Если бы я захотела, то каждый день собирала бы коллекцию подобных объяснений.
– Зачем же ты собралась в Галактику? Там ты свою коллекцию не пополнишь.
– Я же сказала: если бы захотела… Но я не хочу. Я надеюсь, что в Галактике таких, как ты, окажется больше, чем таких, как он.
– Бедный Стас… Чем же я лучше его?
– Ты сильный. Ты не суетлив. Как ты там говорил:
– Просто поразительно.
– Еще бы! Недаром мои друзья считают меня ведьмой в ангельском обличье. На самом деле я всего лишь женщина со всем набором истинно женских качеств. Настоящая женщина способна читать в душах мужчин, как в детской книжке. Для нее там все понятно: крупными буквами и с цветными картинками. Настоящая женщина умеет предсказать любому мужчине его судьбу, едва дотронувшись до его руки.
– Что же ты предсказываешь мне?
– Ничего особенного. Хотя тебе и достанется в этой жизни… Твой стальной стержень будут гнуть и ломать. Хотела бы я знать, что будет, если он все же переломится!
– Я просто умру.
– Вот еще! От такого не умирают. Попросту становятся другими. Иногда даже удается починить сломанный стержень, хотя трещины напоминают о себе до самой смерти.
– Ну откуда, откуда ты все про всех знаешь?!
– Не забывай, что тебе, как и Стасу, только двадцать один годик, а мне целых двадцать один. Это означает, что я чуть ли не вдвое тебя старше.
– Я слыхал про женскую логику. Оказывается, существует еще и женская математика!
– А ты как думал? И не только математика с логикой… Между прочим, в этих науках нет ни единого специалиста мужчины, что бы вы там себе ни воображали.
– Ничего я не воображаю…
– Конечно, милый Костя. Это не твоя стихия. Женщины – не лучшее применение твоим силам. Дон Кихот не сумел найти себе достойного соперника ниже ветряной мельницы. Тебе, я думаю, и звезда покажется мелковатой. Мне не хочется портить тебе настроение, но одно мрачное предсказание жжет мне душу.
– Говори, я стерплю.
– Даже язык не поворачивается… Мне кажется, Костя, ты обречен на вечное одиночество. Разумеется, иногда ты будешь испытывать некое чувство, которое по неведению будешь принимать за любовь. Но вряд ли ты найдешь счастье. Женщины не ответят тебе взаимностью. Ты отпугнешь их своей силой. Мне кажется, в своих скитаниях по Галактике ты не встретишь ту, которая тебя полюбит. Или же там, куда забросит тебя судьба, просто не окажется ни единой женщины.
– Последнее выглядит правдоподобно. И это хорошо. Женщин покуда не допускают туда, где опасно.
– Если бы только это, Костя! – Рашида вздохнула и прижалась к нему всем телом, упругим и жарким. – Но одна женщина всегда сможет и понять тебя, и полюбить, и не испугаться твоей силы.
– Кто же она? – усмехнулся Кратов.
– Разумеется, я! – воскликнула Рашида. – Как ты этого не поймешь?!
– Это что – тоже объяснение? – нахмурился Костя.
– Нет, я не люблю тебя… сейчас. Я просто способна на это, в отличие от большинства всех прочих женщин Галактики. Мы с тобой похожи. Быть может, мы были созданы друг для друга. Но пока между нами ничего нет, кроме того, что я уже осознала наше взаимное предназначение, а ты еще нет.