Галактический консул
Шрифт:
Кратов кивнул. Непонятно отчего, но грубоватое обращение Джеда возвращало ему душевное успокоение.
— Пили сюда, — сказал Джед. — Садись в свое кресло. На чем летал?
— Шесть лет назад — даже на трампах. В последнее время большей частью на старых моделях. «Кондоры», «рендзаны», «гиппогрифы». В лучшем случае «кормораны».
— Это все мини-трампы. Значит, от серьезных кораблей ты отвык.
— Получается, что так.
— Не унывай, Кратов, — сказал Джед. — До старта еще пятьдесят часов. Миди-трамп класса «анзуд» к твоим услугам. Если ты и впрямь звездоход, как я слыхал, за этот срок я наново слеплю из тебя вполне приличного драйвера для больших
— Бывший звездоход, — поправил Кратов.
— Нет такого понятия «бывший звездоход». Я могу не спорить, когда говорят: хороший звездоход, так себе звездоход… Все прочее — бред. В этом рейсе лучше иметь побольше звездоходов на борту. Дилайт — хороший звездоход, хотя и подался в ксенологи. Татор, наш инженер, тоже в Галактике не проездом. Ну, я — само собой разумеется! А теперь еще и ты. С таким экипажем можно прогуляться к сатане в хибарку.
— Похоже, вы ждете от миссии больших неприятностей.
— Еще раз обратишься ко мне на «вы» — получишь по загривку, пообещал Джед. — Тоже выдумал! Меня никто в Галактике на «вы» не называет. И мне насрать на то, что ты напялил на себя этот траур. Сначала все мы звездоходы, а уж потом кто-то из нас плоддер, ксенолог или черт с рогами. А неприятности я тебе обещаю. Как же их не ждать, коли мы, горстка взрослых, везем в самое пекло несмышленых детей?! Эти ксенологи — сущие дети. Они же не знают, что это такое — Галактика и какое обхождение ей подобает! Лезут очертя голову куда ни попадя. Будто нет у них ни матерей, ни женщин… Как они тебя приняли?
— Я им не понравился, — признался Кратов.
— Будь ты аппетитная девчушка вот с такой попкой, — Джед проделал широкими светлыми ладонями волнообразное движение, — я бы удивился твоим словам. А так все понятно. Они думают: раз плоддер, значит непременно убийца и ни секунды не медля примется щунять их по углам, хулить Господа, а в итоге кого-нибудь пришибет насмерть. Есть на Земле говнюки, которые только тем и заняты, что распускают всякие пули про Галактику. Очень уж им охота вернуть нас всех по домам и запереть покрепче. Чтобы никто не смущал их покоя байками о вольной воле между звезд, о чужих мирах, не каждый из которых плоше нашего. И есть такие, что верят им развесив уши… Ну что, приступим?
7
Один из тех, кого словообильный Джед Торонуолу причислил ко «взрослым», инженер-навигатор Элмер Элкана Татор, оказался, в противоположность ему, молчаливым молодцом, предпочитавшим не издавать ни звука, если к нему не обращались. На все призывы Джеда подтвердить его правоту: «Но я верно говорю, Эл?!» он отвечал мягкой полуулыбкой. Судя по смуглой коже, ястребиному носу, резко очерченным скулам и жестким вороным волосам до плеч, Татор был индеец, что многое объясняло в его характере.
— Теперь у нас два молчуна в экипаже, слышишь, Эл? — гаркнул Джед и захохотал.
Татор улыбнулся и протянул Кратову ладонь с длинными, «музыкальными» пальцами. Его пожатие, однако, было железным.
— Я буду обращаться к вам по первому имени, — сказал он тихим застенчивым голосом. — А вы ко мне — по первому слогу любого из двух. Но если вы услышите, что меня называют Эл-Квадрат, то знайте, что я не обижаюсь.
— Бедняге Элу всюду мерещится, будто окружающие только и заняты, что сдуванием с него пылинок, — пояснил Джед. — Дескать, если он настоящий ирокез…
— Тускарора, — поправил Татор, печально улыбаясь.
— Будет тебе прибедняться! Ты гурон, доподлинный гурон-головорез, и такие, как ты, истребили несчастных могикан. Я сам читал.
— Гуроны давно растворились среди
— Так вот, этот ирокез думает, что все вокруг леденеют в предчувствии его внезапного вымирания от ненароком нанесенной обиды. Индейское самолюбие, племенная гордость, то-се… Их же около сотни уцелело, чистопородных ирокезов, верно, Эл? Досадно будет, если он вдруг ни с того ни с сего вымрет, не оставив наследников. Сам-то он об этом еще и не думал. Если, конечно, я все о нем знаю… Да только какую же это обиду надо нанести, чтобы его пронять, когда он медведя запросто с ног валит?!
— Неправда, — возразил Татор, потемнев лицом от смущения. — Разве можно поднимать руку на медведя?
— Ну, бизона!
— И это нехорошо, Джед, не говори так при мне…
Джед был весел, неумерен на язык. Везде, где бы ни появлялся, он занимал много места и производил много шума. Татор же держался скромно, двигался беззвучно и старался не привлекать постороннего внимания, в общении был сама деликатность. Но когда Кратов сел в свое кресло и двинулся с ними в первый тренинг-рейс, — то есть полную, до мельчайших деталей, имитацию реального полета, при какой все системы корабля работают как им и полагается, либо же создают совершенную иллюзию своей работы, в то время, как сам корабль не трогается с места и висит как висел состыкованным с одним из шлюзов галактической базы, — когда это произошло, он почувствовал себя так, будто угодил внутрь некоего механизма. В середку прекрасно отлаженной, не ведающей сбоев машины для управления миди-трампом класса «анзуд». Джед и Татор работали абсолютно синхронно, словно слышали друг друга через укрытые в теле корабля аксоны, словно сами обратились в оконечности его нервной системы. И едва только Джед начинал маневр, как его немедля поддерживал Татор, и при этом не произносилось ни слова, ни даже звука, не делалось ни единого движения, которое можно было бы истолковать как стороннее, не относящееся к самому процессу управления.
И работа этой отличной машины обрывалась, провисала, глохла впустую всякий раз, когда требовалось участие второго навигатора. Его, Кратова, участие.
Он торчал в навигаторском кресле как инородное тело. Как ржавый гвоздь, небрежно вколоченный в старинные часы из хрусталя и слоновой кости. У него все шло через пень-колоду. Он никак не мог стать достойной деталью этого выверенного годами совместных полетов механизма. То спешил, то запаздывал…
Джед раздраженно рычал. Татор смущенно улыбался. Проходили мгновения, пока напряжение спадало, после чего Кратов, серый от злости и стыда, разжимал сведенные судорогой челюсти и произносил:
— Может быть, еще разок? Конечно, если у вас, Джед, и у вас, Эл, есть еще какое-то терпение…
— Не смей называть меня на «вы»!.. — грохотал Торонуолу.
— Разумеется, Кон-стан-тин, — отвечал Татор. — Какие могут быть сомнения.
И корабль трогался в очередной рейс, полный маневров и фантастических перипетий.
Было очевидно, что Джед и Татор составляли давно слетавшийся, накрепко сбитый экипаж. И в составе этого экипажа существовал второй навигатор, достойный своего кресла, плоть от единой плоти, частица этого целого, чье место сейчас занимал Кратов. Занимал не по праву — по обстоятельствам. Незримое присутствие второго навигатора, ни имени, ни облика которого Кратов не знал, ощущалось в сердитых репликах Джеда и грустных улыбках Татора. Им не хватало своего Второго, и Кратов бессилен был его заменить. Но он мог хотя бы постараться сделать это.