Галактический орден доблести
Шрифт:
— Он наверняка изорвет его еще до конца недели.
— Нет, полковник. Он будет его беречь, как реликвию до конца жизни.
Все оказалось не так уж сложно, как думал Матерс. Менее, чем через полчаса, он уже сидел в кабинете у президента. Сколько времени прошло с тех пор, как этот человек награждал его орденом? Неужели меньше года?
Он рассказал все полностью, нисколько не стараясь
— Всю Корпорацию я передаю правительству…
В течение последнего часа черное лицо Президента не раз выражало изумление. Он проговорил:
— Одну минуту, полковник. Моя администрация не поддерживает государственную собственность на промышленные предприятия.
— Я знаю. Когда государство управляет промышленностью, то только мешает. Тогда возникает вопрос: кто управляет государством? Но мы не обсуждаем сейчас вопросы политической экономии, господин президент. Вы не дали мне закончить. Я передаю это в руки государства, чтобы распутать клубок проблем и, хотя бы, дать возможность использовать радиоактивное сырье. Здесь над многим предстоит поработать. Демминг и Ростофф, мягко говоря, многое запутали и усложнили. Кроме того, есть еще люди, вовлеченные, так сказать, в это же дело. Нужно возместить убытки изыскателям и мелким добытчикам, согнанным со своих участков, организовать доплаты шахтерам и другим рабочим, которых заставили во имя патриотизма согласиться на минимальную оплату. — Матерс сокрушенно пожал плечами. — В довершение ко всему, уран, который для этих людей — все, станет ненужным, когда будет решена проблема ядерного синтеза.
— Да, — Президент глубоко вздохнул. — Так вы говорите, что Ростофф мертв?
— Да, я убил его. А Демминг окончательно свихнулся. По-моему, у него всегда были сдвиги, а перспектива потерять такое огромное состояние довершила дело.
— А как насчет вас, полковник Матерс? — спросил Квейм Кумаси.
Дон глубоко вздохнул:
— Я считаю, что после военного или гражданского суда я…
— Вы забыли, — мягко перебил президент, — что вы награждены Галактическим орденом Почета, кавалер которого не может поступать неправильно.
Дон Матерс удивленно посмотрел на него.
— Во имя идеалов человечества вряд ли стоит потрясать основы, признав, что величайший символ героизма оказался ложным. Никакого суда не будет, и вы сохраните награду, полковник.
Дон не спускал с него удивленного взгляда.
— Но ведь крейсер краденов, который, как считается, я уничтожил, был уже давно подбит. И это обнаружится. С другой стороны, никто не поверит, что крадены не имели враждебных намерений. Кроме того, все будут по-прежнему верить, будто бы они вернулись. И, наконец, все человечество также будет считать, что так называемая война должна продолжаться.
Президент покачал головой:
— По-моему, я все обдумал. Мы объявим, что та война с краденами была страшной ошибкой, а их флот состоял из невооруженных космических кораблей. Мы сообщим, что наши специалисты обследовали крейсер, уничтоженный вами, и сделали вывод о его миролюбивой миссии. Будто, несмотря на наше агрессивное отношение к ним пятьдесят лет назад, крадены послали его, чтобы установить контакт с нами. Никакой вины на вас нет, ведь вы атаковали корабль, руководствуясь чувством долга, считая его боевым крейсером врага. Все это ужасная ошибка, но мужества и отваги у вас не отнять. Несмотря на трагедию, вы заслуженно получили награду. Между тем, мы немедленно задействуем наши лазерные станции на Луне для поиска краденов, где бы те не находились, и привлечем все новейшие технические средства, чтобы установить связь с инопланетянами. Мы сделаем это, чтобы извиниться за нашу ошибку и установить с ними контакт.
— То есть вы имеете в виду, что я должен сохранить этот орден?
— Да. Ваш отказ от него был бы слишком тяжелым шоком для человечества.
— Но я не хочу!
Президент провел усталой рукой по своим коротким курчавым волосам.
— Боюсь, этот крест вам придется нести до конца вашей жизни. Я не думаю, что это легкая ноша. — Он перевел отсутствующий взгляд в дальний угол кабинета и добавил, чуть помедлив: — Однако, я бы не сказал, что вы не заслуживаете этой награды, полковник Матерс.