Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн
Шрифт:
Так было всегда в истории, и так будет впредь, и что тут думать? По сути, для меня, как для профессионала, война свелась к серии отдельных высадок на далекие планеты, после которых — или грудь в крестах, или голова в кустах… А случалось и то, и другое, случалось и входить победителями в столицы планетарных колоний, и уносить ноги через точки возврата, всякое бывало…
Все просто! И вот теперь, двигаясь с остатками батальона ускоренным маршем вдоль чужих и красивых гор, я вдруг задумался, а зачем мы вообще высаживаемся на дальние планеты? Не с точки зрения сиюминутной тактики и стратегии,
Для начала отбросим всю идеологическую мишуру о демократии на наших знаменах, которую мы якобы распространяем все дальше и дальше в космос. Даже смешно, честное слово… Если следовать элементарной логике, то высшее проявление демократии — когда народы сами решают, как им жить дальше, но мы такую логику на дух не принимаем…
И чем же мы занимаемся? Превращаем «их» колонии в свои? Нет, конечно! Подданные СДШ не слишком–то рвутся эмигрировать на окраины, земли хватает и на близких планетах, человечество пока не настолько многочисленно, чтобы заселить хотя бы их.
Ресурсы? Да, получаем, но это тоже весьма сомнительная выгода. За редкими и особо ценными исключениями таскать через гиперскачки километровые рудовозы очень и очень недешево, подобная транспортировка в большинстве случаев не окупается. Гиперскачковая астронавтика пока все–таки слишком дорогое удовольствие, да и к тому же человечество на исходе XXII века уже убедилось, что энергия — это штука куда более ценная, чем сырье. Есть энергия — можно производить все, что угодно, а энергии хватает в каждой планетарной системе, где звезда еще не погасла…
Тогда зачем?
Высаживаемся, воюем, рушим, стреляем, обваливаем десятилетиями налаживаемые уклады, перечеркиваем долгосрочные планы терраформирования и контролируемых мутаций местной флоры и фауны, а в результате — снова уходим, в лучшем случае, оставив небольшой гарнизон на полуосадном положении и перехватив права на разработку пары–тройки наиболее ценных месторождений, которые потом перепродаются с молотка на земных биржевых аукционах…
Да, уходим, потому что налаживать постоянные, рейсовые сообщения через гиперскачки — безумно дорого, как я уже говорил. А гиперскачковая война — тем более дорогая штука, если бы не контрибуции и налоги с дальних планет, правительство СДШ давно бы уже находилось в глубоком финансовом кризисе на букву «ж»…
В том–то и дело! Что же нам остается в качестве материальных плодов побед? Только деньги и ничего больше! Причем — во многих смыслах этого сладкого слова… Война потребляет деньги, и война их приносит, своего рода самодостаточная система с положительным бухгалтерским сальдо… Да, планеты продолжают оставаться в руках колонистов даже после завоевания, связь с новым «центром» налаживается весьма условно, но одно условие соблюдается неукоснительно — экономика завоеванных переходит на общемировой доллар. Которым они теперь платят пресловутый военный налог в казну СДШ, немалый налог, проливающийся потом золотым дождем кредитов и инвестиций на Землю и несколько центральных планет…
В общем, наскочили, захватили, оторвали кусок пожирнее
И чем вся эта наша война отличается от банального рыночного рэкета? Или от того же использования рабского труда? А главное, никаких завоевательных перспектив тут в упор не видно, дальние планеты все равно никогда не смирятся с мыслью, что их элементарно грабят, даже если в центре империи начнут напрочь забывать, за чей счет живут…
Получается — все бессмысленно! Глупо, бессмысленно и безнадежно, как камне–транспортировочная компания мифологического царя Сизифа! — вывел я для себя, наблюдая за передвижением батальона.
Не ко времени, конечно, задумался, совсем не ко времени, что противник мне очень скоро и наглядно продемонстрировал…
Из воспитательно–патриотической брошюры УОС «Как я был в плену у диких казаков и что я там видел!».
Подготовлено редакцией отдела патриотического воспитания.
Ответственный за составление — бригадный генерал Севидж.
Распространение — бесплатное.
Рассказ военнопленного командира N–ского подразделения NN–ской бригады космодесанта:
«…И вот, братцы, приводят они нас в свой лагерь. А лагерь–то разбит прямо под открытым небом! Никаких тебе защитных куполов, даже санитарно–гигиенических кабин нигде не видно. Сидят возле обычных костров, разожженных из ценных пород реликтовых деревьев, грубые, неотесанные люди с явными признаками вырождения и гипертрофированными конечностями и хлещут стаканами жуткий напиток «samogon», закусывая луком и чесноком. Пьют, сквернословят и орут друг на друга!
«Ага, значит, это и есть казаки, — понимаю я, — вот, значит, какие они…»
Удивляюсь, братцы! Да и как тут не удивляться? На рукавах у них — повязки с фашистской свастикой, на шапках–папахах из вонючих, мохнатых шкур — красные коммунистические звезды. А лица–то — страшные, а зубы–то — оскалены! Хоть и не чищены, наверное, со дня рождения, но они этого совсем не стесняются, а, наоборот, так и щелкают ими друг на друга, как голодные звери…
Нет, сознаюсь, я никогда не забуду этого дикого зрелища, что открылось мне среди вырубленной реликтовой рощи! Поистине, права была госпожа Президент, когда подчеркивала в своей речи перед избирателями: «Это не нам нужна повсеместная демократия, у нас ее вполне достаточно! Это им она нужна…»
И тут, братцы, мой конвоир, изо рта которого несет, как из нечищеного мусоропровода, начинает смрадно дышать мне в затылок и подталкивать в спину. Подчиняясь, я подхожу поближе к одному из костров… И что же я вижу, к своему ужасу?! На костре, братцы, кипит огромный закопченный котел с каким–то варевом! А прямо на меня — о, ужас! — смотрят из котла жалобным взглядом голубые человеческие глаза! И такую боль, такое страдание вижу я в этом пронзительном взгляде сваренной головы военнопленного, что сердце мое невольно начало содрогаться, несмотря на всю мою воинскую доблесть и заслуженные правительственные награды!