Галактический следопыт
Шрифт:
На запад, до самого горизонта и далеко за горизонт, тянулись извилистой цепочкой Торпельтины: архипелаг скалистых осыпей под остроконечными пиками, с узкими полосками пляжей по берегам, переходившими в полукилометровые заросли ганджи, шпругга, малинового чая, кустарникового кардениля и кокосовых пальм — последние неоднократно завозили с Древней Земли различные группы мигрантов. Лишь немногие из Торпельтин были населены людьми. Примерно половину островов объявили заповедными резервациями туземных пламенеонов; на других людей ничто не привлекало, так как в прибрежных водах водились морские скелеты, угри-торпеды, костодавы и рыбороги, а на пляжах кишели крабы-топотуны, меч-мухи, клещи-буравчики и попрыгнусы.
В
Хетцель приземлился рядом с местной почтой и зарезервировал номер в скромной «Великозападной» гостинице. В синеватолиловом небе Звезда Джингкенса, уже на полпути к горизонту, изнуряла послеполуденной жарой песчаные улицы; от листвы махорочных деревьев, лохматой и тонкой, как папиросная бумага, исходил щекочущий ноздри смолистый запах. Бегающие отражения солнечных лучей ослепительно блестели на гребнях ленивых волн, завершавших свой далекий путь тихим хлюпаньем под причалами.
С веранды гостиницы Хетцель внимательно рассмотрел длинную главную улицу, тянувшуюся от набережной мимо городского управления, находившегося напротив гостиницы, вверх по склону до лазарета с приютившимся на склоне напротив коттеджем доктора Льювиля.
Поразмышляв минут десять, Хетцель прошелся к причалам. Несколько человек возились с рыбацкими принадлежностями; другие сидели на песке по-турецки, поджав короткие кривые ноги, и неподвижно смотрели в море. «Непривлекательный народ!» — подумал Хетцель. Коренастые и приземистые, с узкими лбами, массивными подбородками и челюстями, носатые и лопоухие — таковы были арши, предки которых, сбежав из исправительного учреждения на Пресвятом острове, скрылись в джунглях Янус-Амахи. Прожив на острове в полной изоляции несколько столетий, арши сформировали немногочисленную популяцию с отчетливыми расовыми признаками [8] .
8
Легендарный старментер, Йейн Каргус, заключил договор с беглецами, среди которых не было женщин. Он согласился доставить им сотню девушек в обмен на пятьсот рубиновых сарсенелей (сарсенель — напоминающий драгоценный камень орган, извлекаемый из сенсориума пламенеона). Совершив набег на Обитель Божественной Призмы в Бленни, на Лютусе, Каргус похитил двести тридцать послушниц. Доставив свой груз, Каргус потребовал тысячу сарсенелей, угрожая увезти послушниц и продать их другим заинтересованным сторонам, если он не получит требуемый выкуп, а также указывая на то, что тем самым он предоставляет беглым заключенным существенную скидку, так как в расчете на голову женщины обойдутся им дешевле, чем это было предусмотрено условиями первоначального договора. Беглецы, в свою очередь, жаловались на то, что сарсенели редки, что пламенеоны яростно сопротивляются нападениям, что, получив двести тридцать женщин, они, восемьдесят шесть мужчин, окажутся в значительном меньшинстве, и что женщины, предложенные старментером, принадлежали к известной своей неприглядностью смуглой расе геттуков и, следовательно, представляли собой вовсе не тот товар, который имели в виду покупатели. В последовавшей схватке
Хетцель прогулялся к «Таверне Донгга», находившейся на обращенном к морю конце скрипучего причала. В таверне было просторно и прохладно; стены, плетеные из «морской древесины», то есть из одеревеневших стеблей океанских водорослей, пропускали зайчики солнечного света, образуя филигранный узор на дощатом полу. Три арша, носивших только свободные набедренные повязки и шляпы с круто загнутыми полями и вмятыми сверху коническими тульями, горбились над стойкой, поглощая пиво из огромных горшков. Покосившись через плечо на новоприбывшего с выражением, показавшимся Хетцелю презрительным, они отвернулись и продолжили гортанную беседу.
Хетцель уселся за столом; через некоторое время к нему подошла официантка — молодая полногрудая блондинка с широкими бедрами и физиономией скорее непроницаемой, нежели неприветливой.
«Чего пожелаете, сударь?»
«Чего-нибудь прохладного и легкого. Что бы вы порекомендовали?»
«Мы делаем превосходный пунш с ромом, кабинчем, едкогубовым соком и лимонной тыквой».
«Прекрасно!»
Сохраняя величественное достоинство, официантка принесла зеленовато-желтую смесь, приятно удивившую Хетцеля терпким привкусом. «Неплохой напиток!» — похвалил он.
Официантка ответила морозным кивком. У нее было круглое лицо — такое же, как у медсестры доктора Льювиля — еще недавно, наверное, она была очень миловидна.
Хетцель спросил: «Здесь, в Масмодо, всегда так тепло?»
«Почти круглый год. Прохладнее только в сезон дождей».
Хетцель решил, что медсестра была определенно привлекательнее официантки, выпуклости которой опасно граничили с ожирением, даже со скидкой на разницу в возрасте, составлявшую, на взгляд, лет пять. «Вы не здешняя?» — спросил он.
Официантка ограничилась кислой усмешкой и отвернулась, чтобы обслужить другого посетителя. Хетцель задумчиво допил свой пунш, после чего, улучив момент, заказал еще один: «Не хотите ли тоже освежиться?»
«Спасибо, я не пью».
Через некоторое время она принесла ромовый пунш. Хетцель спросил ее: «Как тут у вас развлекаются?»
«Можно тут сидеть, пить и слушать, как плещут волны. Иногда арши рассказывают грязные сплетни или убивают друг друга. Вот, примерно, и все, чем тут можно развлечься».
«По меньшей мере, если вы заболеете, больница под рукой. Кто местный врач?»
«Врач на пенсии — он больше не принимает».
«В самом деле? Мне показалось, что я видел, как в коттедж заходила медсестра. Кстати, она чем-то на вас похожа».
«Медсестра? — официантка приподняла почти незаметные брови, удивленная неспособностью посетителя разбираться в простейших житейских ситуациях. Она там просто убирает. И ухаживает за отцом, если это можно так назвать. Вы действительно думаете, что она на меня похожа?» — последний вопрос был задан с презрительным вызовом.
«Не могу сказать с уверенностью, но она тоже блондинка. В вас заметны характер и стиль — если позволите сделать такой комплимент».
«Хмф! Здесь вся моя жизнь идет насмарку».
«Почему вы не хотите со мной выпить?»
«Я не прикасаюсь к спиртному. От него у меня вся кожа покрывается прыщами».
«Это, конечно, недопустимо! — решительно согласился Хетцель. — Кстати, когда я заглянул в местный телефонный справочник, я обнаружил, что в Масмодо есть еще один врач. Может быть, конечно, это устаревший справочник». Хетцель вопросительно взглянул на официантку.