Галактический следопыт

Вэнс Джек Холбрук

«Доктор Дакр, несомненно, непревзойденный специалист в своей области».

Прошло несколько минут. Конвит Клент начал было что-то говорить, но передумал. Барон Койрбум несколько раз судорожно сжимал кулаки, приподнимая руки уже привычным для окружающих жестом.

В дверь постучали. Вошли Имхальтер и один из его подручных, в сопровождении человека в грязном больничном халате.

Хетцель пригласил новоприбывшего присесть: «Мы причинили вам некоторое неудобство и, боюсь, вам придется еще немного потерпеть». Обратившись к Зерпетте, он сказал: «Будучи дочерью доктора Льювиля и медсестрой, вы, конечно же, знакомы с устройством человеческого организма». Повернувшись к спутникам, Хетцель продолжал:

«Не пытаясь произвести какой-либо драматический эффект, я всего лишь позволю себе представить вам Сабина Крю, некогда рыбака-арша, а ныне — человека, которого вы видите перед собой».

Окружной медицинский инспектор, Андер Стайпс, с внезапным интересом наклонился к пациенту: «Он не арш. Если, конечно, он не полукровка — но он не выглядит, как полукровка».

«Его нельзя назвать чистокровным аршем, — подтвердил Хетцель. — Имхальтер, будьте добры, снимите с Сабина больничный халат».

Сабин Крю почти не сопротивлялся и вскоре сидел на стуле голый, в одних трусах.

«Попрошу вас, господа, внимательно рассмотреть Сабина Крю, — сказал Хетцель. — Вполне возможно, что вы заметите знакомые вам части тела».

«Если я не ошибаюсь, — произнес доктор Аартемус, — у него мои ноги. И мои ступни».

«Вот куда дует ветер! — внезапно встрепенувшись, воскликнул Шейд Казбейн. — У него моя левая рука! Взгляните на татуировку!»

«Правая рука принадлежит мне, — заявил пастор Чизлинг. — Я уже давно ношу этот протез из пластика и стали, и до сих пор никогда не жаловался, но теперь — другое дело!»

Медицинский инспектор Стайпс мрачно кивнул: «В свое время доктор Дакр посоветовал мне не совать нос не в свое дело, если я не хочу лишиться носа. И это были не пустые слова».

«Форенс заявил мне, что я слишком часто открываю рот и могу потерять челюсть, — печально заметил барон Койрбум. — Так и случилось».

Вмешался Конвит Клент: «Не хотел бы обсуждать характер моей потери при посторонних, но у меня, наконец, появилась надежда. Майро Хетцель, вы оправдали свою репутацию. Как вы обо всем этом узнали?»

«Это довольно сложный процесс сопоставления фактов, в сочетании с парой удачных догадок», — уклончиво ответил Хетцель, никогда не желавший, чтобы применяемые им методы показались слишком очевидными. Теперь однако, заметив вопросительные взгляды окружающих, он понял, что ему придется дать дополнительные разъяснения: «По ходу расследования, конечно, мне удалось пронаблюдать несколько любопытных обстоятельств. Несколько дней тому назад я навестил мать Сабина Крю, живущую по соседству с „Баром Тинкума“. Находясь у нее в доме, я заметил на стене фотографию Сабина Крю — в том виде, в каком он находится в настоящее время — и мои подозрения подтвердились. С тех пор моя первоочередная задача заключалась в том, чтобы предохранять Сабина от какого-либо несчастного случая или насилия и ни в коем случае не допустить, чтобы он сбежал или чтобы его убили. Теперь я могу продемонстрировать вам ваше похищенное имущество».

«Все это замечательно, — сказал Шейд Казбейн. — Но что мы можем сделать с нашим имуществом?»

Хетцель пожал плечами: «Напротив, через дорогу — небольшая больница, а среди вас есть выдающиеся медицинские специалисты: доктор Аартемус, доктор Льювиль…»

«Я вышел на пенсию. Плохое зрение не позволяет мне работать».

«Что, кстати, позволяет выдвинуть еще одно предположение. Когда именно у вас испортилось зрение, доктор Льювиль?»

«Не так давно. Три года тому назад. Причем это случилось буквально за одну ночь».

«Вам известно, что в лазарете установлено оборудование для пересадки глаз?»

«Да, конечно. Но ваши домыслы смехотворны. Доктор Дакр никогда не посмел бы…»

«Какого цвета были ваши глаза перед тем, как у вас испортилось зрение?»

«У

меня были голубые глаза. Но заболевание привело к изменению их цвета».

Хетцель кивнул: «Позвольте нам вспомнить о том, в чем заключалось ваше сотрудничество с доктором Дакром. Он поступил к вам на работу в качестве помощника. Медсестрой тогда была Оттилия…»

«Да! Она никак не могла оставить его в покое, похабница! Я выгнал Дакра и ее вместе с ним, после чего моей медсестрой стала Импи».

«Совершенно верно. Доктор Дакр улетел на Скалькемонд. В свое время он поссорился с мернером Казбейном и, в то же время, нарушил строгие законы скальков, что заставило его поспешно вернуться в Масмодо. Здесь он стал конкурентом доктора Льювиля, открыв свою собственную практику, и нанял — или соблазнил — Импи, покинувшую отца.

Ему удалось спасти жизнь Сабину Крю, но я сомневаюсь, что великолепный замысел уже сложился у него в голове к тому времени, так как он занялся экспериментами над пламенеонами. Доктор Льювиль сообщил о его деятельности инспектору Стайпсу, тот прибыл в Масмодо и аннулировал лицензию Дакра. Доктору Дакру снова пришлось сменить место жительства. Импи, которую отец больше не желал видеть, стала работать в таверне. Доктор Дакр объявился в Кассандере на планете Фесс и быстро добился там успеха, но при этом не забывал о своих многочисленных врагах — начиная с пастора Чизлинга, выгнавшего его из Академии Трепетных Вод, и кончая инспектором Стайпсом и несчастным Конвитом Клентом. Доктор Дакр часто совершал поездки, и во время каждой из этих отлучек Сабин Крю получал новые органы и части тела. Но, как видите, не новые глаза. У доктора Льювиля были голубые глаза.

Доктору Дакру, таким образом, приходилось проводить в Масмодо много времени. Как он ухитрялся скрывать свое присутствие? Могу предположить один подходящий способ. Однажды ночью доктор Льювиль умер, будто бы во сне. На следующее утро появился доктор Дакр; ему удалось утешить Зерпетту, к тому времени уже превратившуюся в легкую добычу — подобно всем остальным дочерям Льювиля, изнывавшим в окружении аршей. Форенс Дакр тихонько спровадил тело Льювиля в море, научился ходить шаркающей походкой, ссутулившись и опираясь на тросточку — и доктор Льювиль воскрес, но стал еще большим затворником, чем прежде. Имхальтер, будьте добры…»

Бруно Имхальтер схватил Льювиля за седые локоны и сорвал парик вместе с тонкой пленочной маской, покрытой бледными морщинами — перед присутствующими явился Форенс Дакр.

«Маскарад был настолько дерзким и невероятным, что мог обмануть кого угодно. Но Оттилия упомянула, что в их семье все были левшами. Когда я впервые встретился с доктором Льювилем, я заметил, что он держит трость в правой руке. Таким образом, доктор Льювиль был кем-то другим. Кем он мог быть? Доктором Дакром, кем еще?

Фрайцке, конечно, отправили помогать Оттилии. В конце концов, теперь наступил черед Зерпетты. И все это время в Кассандере Форенс Дакр настойчиво ухаживал за Пердрой Ольруфф — но она предпочла другого, более порядочного человека. Имхальтер, надеюсь, вы конфисковали все оружие?»

«Все, что смогли найти, кстулль Хетцель — лучевой автомат „Вааст“ и пару мини-пистолетов, стреляющих разрывными пулями».

«Итак, мое расследование закончено. Господа, вам предстоит решить, что вам следует делать дальше. Предлагаю воспользоваться оборудованием, установленным в лазарете. Доктор Аартемус мог бы связаться с хирургами-специалистами, не возражающими против конфиденциального выполнения нескольких операций. Кроме того, если кому-либо при этом будет нанесен ущерб — почему, в частности, должен пострадать ни в чем не повинный Сабин Крю? — предлагаю также предоставить ему органы и части тела того индивидуума, который незаконно пересадил ему органы и части тела других людей».