Галактика (антология)
Шрифт:
— «Они украли мясо, которого мало».
— Правильно. «Они украли мясо, которого так мало». И бил нас палкой. Но ты не плакал.
— Я не плакал. А он сказал, что мы теперь не увидим мяса до самого лета. Так велят боги. И будем работать в поле с утра до ночи. А мне хотелось мяса.
— Но отец давал нам мяса, разве ты забыл? Он давал нам от своей доли. Он объяснял, что не хочет, чтобы мы умерли с голоду.
Речка поднялась на ноги, потянулась, подобрала с земли копье Жало и спросила:
— Мы
Жало спрыгнул с сука. Он обиделся. Речка не должна была напоминать мужчине, что ему следует делать. Но она была права. Что толку сидеть на суку и болтать ногами.
Утро кончилось. Тени стали короче, и ветер стих. От темной массы кустов поднимался легкий пар — растения отдавали воду, накопленную за длинную ночь. Запахи земли, животных, растений стали гуще, многочисленнее, и следы, оставленные зверьми и людьми, пропадали в испарениях долины. Лучшие часы охоты — от рассвета до жары — прошли. Жало потянул легонько Речку за кольцо в носу.
— Будь покорна, жена, — сказал он слова, которые можно было произносить лишь Старшему.
— Пусти, мне больно.
Они шли вдоль кустарника, но ни разу не ступили в его тень. Жало вспугнул красную змею, метнул в нее камнем из пращи, змея взвизгнула, завертелась в траве и рассыпалась на десяток змеенышей. Между кустарниками и скалами оставался узкий проход, пропадающий шагов через сто. Но Жало смело шел вперед. Так велел Ураган. Речка ступала ему вслед и дышала в затылок. Иногда она протягивала вперед руку и касалась пальцами спины юноши. Жало дергал плечом, сбрасывал руку. Ему тоже было страшно. Если из кустов кто-нибудь выскочит, бежать некуда. Три шага — и скала.
Потом осталось два шага. Потом настал момент, когда можно было развести руками и правая упрется в иглы кустарника, а левая коснется холодной мокрой скалы. По скале стекали тонкие струйки воды, и брызги попадали на кожу. Здесь было холоднее, чем у деревьев. Жало замер. Впереди, в нескольких шагах, кустарник сливался со скалой, прижимался к ней.
— Здесь, — сказал Жало тихо, чтобы не разбудить тварей, спящих в кустах.
— Дороги нет, — шепнула Речка. — Ты не ошибся?
— Ураган сказал: «Где кусты и скала станут вместе, беги вперед».
— Никто еще не ходил здесь.
— Твой отец ходил. Он был великий охотник.
Жало ткнул копьем в кусты. Ветка шевельнулась, словно живая, и подобрала иглы. Жало отвел копьем ветку от скалы и шагнул вперед. Речка держалась за его набедренную повязку. Жало копьем отодвигал ветки и протискивался между ними и скалой. Ветви смыкались сзади, стало темнее, и кто-то зашевелился совсем рядом.
Речка вскрикнула от испуга, Жало кинулся вперед, кусты хватали его крючками иголок, рвали кожу, и обеспокоенные обитатели темноты ворчали, пищали и шипели вслед.
Жало бежал, зажмурив глаза,
Жало перевел дух. Речка сорвала пук травы и вытирала кровь с лица и груди. Жало поторопил ее.
— Если мы разбудили Белую смерть, она нас здесь легко догонит. Мы пойдем до желтой стрелы.
— Мне больно.
— Тогда оставайся. Или иди в деревню.
— Я не могу. Меня отдадут богам.
Жало не стал больше тратить время на разговоры с девушкой. Он быстро пошел вперед, не сводя глаз с левой скалы. На ней должна быть желтая стрела.
Речка плелась за спиной, всхлипывая, и ругала спутника.
Сзади раздался свист.
— Белая смерть! — крикнул Жало. — Мы разбудили ее. Не оборачивайся!
Речка все-таки оглянулась. Кусты шевелились, колыхались, будто старались выплюнуть что-то большое. Среди ветвей мелькали светлые пятна, и никак нельзя было разобрать ни формы, ни размеров Белой смерти.
Жало бежал впереди, и расщелина все не кончалась. Перед глазами маячил все тот же кусок неба и полосы облаков на нем. Вдруг скалы раздались в стороны, и беглецы оказались на краю обрыва. Обрыв уходил отвесно вниз к зеленому полю, посреди которого извивалась медленная река. Она терялась в тумане, за которым было море.
Заунывный свист и пощелкивание приближались. Белая смерть настигала их, и на этот раз обернулся Жало. У Белой смерти не было глаз, рта и ног. Она переливалась, как тесто, выпуская короткие отростки, тянула их к беглецам.
— Стрела! — крикнула Речка.
Небольшая желтая стрелка косо указывала вверх, на карниз, узкий и почти незаметный со дна расщелины.
Жало не стал тратить времени на разговоры. Он сгреб Речку в охапку и подсадил ее к карнизу. Речка вцепилась в камень, подтянулась и исчезла за скалой. И тут же протянула руку, чтобы помочь юноше взобраться. Жало оперся о копье, пальцы босых ног вцепились в шершавый камень. Речка, не выпуская руки, отступила дальше вдоль стены.
Один из белых отростков потянулся к карнизу. Жало ткнул в него копьем, и отросток сразу исчез.
Они стояли, прижавшись спинами к скале, и молчали. Они были первыми, кто встретил Белую смерть и остался в живых. Боги сжалились над ними.
Карниз постепенно расширялся и спускался вниз, к реке. Ветер, прилетевший с моря, упруго бил в лицо, будто боялся, что, ослабевшие после страшной встречи, они сорвутся с карниза и упадут вниз.
Они прошли немного по карнизу, а когда он расширился, присели. Жало протянул руки и показал Речке, как они дрожат.
— А у меня нет ног, — сказала Речка.