Галактика (антология)
Шрифт:
— Дети все целы?
— Все… один чуть не сгорел.
Я выскочил из киоска, за мной вышла Катя, закрыла киоск на замок и сунула ключ мне в карман. Я был немного взвинчен и не так остро чувствовал мороз, как пять минут назад.
Она схватила меня за руку, и мы побежали. Первые метров сто мы молчали, потом она повернула голову и испытующе посмотрела на меня. Я попытался улыбнуться, но губы все-таки успели уже замерзнуть.
— Я бы поехала с тобой поварихой, — сказала она.
— Так поедем! Решайся! — Слова мои были бодрые, но вслух получилось
— Хорошо бы, — ответила она.
— Поедем, — я остановил ее на мгновение. — Незачем дожидаться лета. Поедем через три дня, когда кончится конференция?
Она смешно сморщила свой носик, и кивнула, и снова потащила меня вперед. Мы побежали по проспекту Кирова. Возле кинотеатра «Октябрь» мы срезали угол и очутились на улице Вершинина, прямо напротив детского дома. Здание было новое, двухэтажное, кирпичное, в окнах горел свет, и ничто не предвещало близкого пожара. Мне даже вдруг показалось, что Катя подшутила надо мной, что сна зачем-то проверяла меня. Но она так решительно дернула калитку небольшого, не выше метра, заборчика, что у меня пропали всякие сомнения. Калитка тотчас же со скрипом отворилась, но возле парадного нам не повезло. Или звонок не работал, или его никто не слышал. И только когда мы догадались обежать дом, то сообразили, что парадное наверняка завалено всяким хламом и входить нужно с черного входа.
Дверь была открыта, а свет — конечно, в целях экономии — выключен. Натыкаясь друг на друга и на ступени, мы добрались до коридора. В нем было светло. Напротив можно было угадать парадную дверь, еле проглядывавшуюся, и то лишь сверху, сквозь груды самых разнообразных предметов. Слева располагалась кухня. Оттуда тянуло приятными запахами. Рядом была комната, что-то вроде столовой, и там уже сидели ребятишки, вихрастные и бритые, с косичками и коротенькими прическами. Две воспитательницы с подносами ходили вокруг столов. Направо была спальная комната. Что находилось на втором этаже, я, конечно, не знал.
Катя сразу же направилась к двери, где сидели дети, и сказала женщинам, поманив их рукой:
— Можно вас на минутку?
Воспитательницы взглянули на нее недоуменно, и одна из них, поставив поднос на тумбочку, подошла к дверям.
— Здравствуйте, — сказала Катя и пригласила ее выйти в коридор.
— Здравствуйте, — сказала женщина и переступила порог.
— Не спрашивайте, откуда я это узнала, — начала Катя. — Я не могу этого объяснить толково… Около десяти часов в этом здании возникнет пожар.
— Ой, — схватилась за грудь женщина.
— Надо одеть детей и договориться с соседними домами, чтобы их приняли.
— Ой, — повторила женщина и позвала вторую: — Мария Павловна!
Дети с интересом поглядывали на эту сцену и уже начинали шуметь и шалить.
— Мария Павловна, пожар у нас, — запричитала женщина.
— Что случилось? — строго спросила Мария Павловна. — Вы кто такие?
— Я продаю газеты, он — инженер. В десять часов у вас будет пожар. Детей надо выводить.
— В такой мороз выводить? — снова строго сказала
— Так ведь пожар, — прошептала первая воспитательница.
— Действовать надо, — решился вступить в разговор и я. — У вас тут есть телефон?
— Есть, — ответила Мария Павловна и показала рукой. Телефон оказался за моей спиной.
— Он позвонит в пожарную, а вы одевайте детей, — Катя говорила спокойно и негромко. Она старалась говорить убедительно, чтобы ей поверили.
Первая воспитательница, испуганно ойкая, убежала на второй этаж. Из кухни вышла повариха и присоединилась к нам. С улицы пришел дворник, закутанный шарфом почти до самого лба, и стукнул о пол деревянной лопатой, которой сегодня на улице делать было совершенно нечего.
Я набрал номер и сказал в трубку, когда на другом конце провода ответили:
— Нужно пожарную машину к детдому на улице Вершинина.
— Давно горит? — деловито осведомились у меня, а невидимому для меня собеседнику крикнули: — Седьмую заводи! Что горит-то? — это уже относилось ко мне.
— Пока ничего, но в десять часов загорится.
— Снова шутники, — недовольно сказал голос, и трубку повесили.
Я набрал номер второй раз, но разговор мой кончился так же безуспешно. Мне не верили.
Со второго этажа спустились три женщины. Одна из них была заведующая детским домом.
— Противопожарная безопасность у нас в порядке, — сказала она нам. — Вы с проверкой?
Кате снова пришлось объяснять, но заведующая все же подтащила нас к стене и заставила прочесть «порядок эвакуации детей в случае пожара». «Порядок» был просто чудесным, и было очень жаль, что он неосуществим в данном здании ни при каких обстоятельствах.
— У вас хоть есть огнетушители? — спросил я, поглядывая на часы. Было уже около десяти.
— Есть, — сказала заведующая. — Были то есть. Они вот тут висели, — и она указала на три более темных, чем остальная стена, пятна. — Один сорвался и чуть было не убил Танечку Солнцеву. Пришлось в сарай вынести.
Время шло. Нужно было что-то предпринимать.
— Почему огнетушителей нет на месте?! — рявкнули.
Заведующая сразу струсила. Кто их знает, может, действительно комиссия с проверкой.
— Аникеич! — крикнула она. — Тащи живо огнетушители!
Дворник рванулся на улицу, тотчас же возвратился, потому что у него не оказалось ключей. Женщины начали нервно разбираться, у кого могут быть ключи. Аникеич нашел их у себя и снова ринулся на улицу.
— Одевайте детей! — приказала Катя.
Ее и послушали и нет. Детей подняли из-за стола и повели по коридору. Но все это делалось как-то неуверенно, словно все ждали, что ложную тревогу вот-вот отменят.
Детей было человек пятьдесят. И, как я понял позже, на втором этаже было еще сто двадцать. Я начал растаскивать свалку у парадного входа. Санки кидал прямо в спальню, бочонки с остатками прокисшей капусты закатывал на кухню. Кто-то пытался мне помогать, но я крикнул, чтобы быстрее одевали детей и сразу же выводили на улицу.